— Ты знала, как все будет, когда соглашалась на это, Миа. Я не вводил тебя в заблуждение.
Порыв силы возник где-то внутри меня.
— Нет. Ты не вводил. Я сама ввела себя в заблуждение, думая, что смогу справиться с такими отношениями. Зная, что я чувствую к тебе. Я хочу большего, Лукас. Я заслуживаю большего. Я люблю тебя, но я не могу быть с тобой, если между нами нет будущего — того будущего, которого хочу я.
Он приложил обе руки к голове и застонал в раздражении.
— Почему ты говоришь только о том, чего хочешь ты? Почему мы не можем прийти к компромиссу?
— То, что мы делаем, это точно не компромисс, Лукас. Это то, чего хочешь ты — какие-то отношения на расстоянии как гребаные друзья. Я больше не могу выносить это! — И я больше не могла быть в этой квартире. Эти стены, они давили на меня. Запах старинной системы отопления и парфюм Русалочки душили меня. — Просто отпусти меня, Лукас. Мне нужно подумать.
Он покачал головой, его глаза расширены.
— Что это? Ты порываешь наши отношения?
Я не могла смотреть на него, иначе сломаюсь, поэтому я уставилась на бутылку вина, которую он поставил на столе. Это было красное вино с долины Роны, то, что мы обычно пили вместе.
— Я не знаю. Мне нужно уйти отсюда.
— Позволь мне пойти с тобой. Мы можем снять отель. — Его голос был мягким. Но я не купилась на это.
— Нет.
Пауза.
— Ты этого хочешь?
Нет, не этого я хочу, осел! Я повернулась к нему спиной.
— Ты мог сказать мне, что она здесь. Ты должен был сказать. — Мне нужно было уйти, прежде чем я развалюсь на части, но как только я начала открывать дверь, Лукас оказался прямо позади меня, закрыв ее.
— Нет, я не позволю тебе уйти.
Боже, я ощущала его дыхание возле своего уха, и от этого по моей коже поползли мурашки. Я все еще так сильно хотела его, несмотря на все это.
— Пожалуйста, — умоляла я, не поворачиваясь. В моем горле застрял комок.
— Миа, ты преодолела весь этот путь. Ты села на самолет ради меня, а ты ненавидишь летать. Когда ты купила билет? — его голос был нежным и тихим.
Я сглотнула.
— Вчера.
Если он извинится, если он скажет, что хочет большего, если он просто скажет, что все еще любит меня...
Дверь спальни открылась, и я услышала звук каблуков по деревянному полу.
— Лук? Ты вероятно должен сходить в душ. У нас бронь на восемь часов, помнишь? Ох, извините. Я помешала?
Лукас отошел от меня, и я сжала кулаки. Лук? Я повернулась и увидела, что Джессика стоит в красивом черном платье, в черных колготках и черных туфлях на высоких каблуках. Ее рыжие волосы были выпрямлены. Они так блестели, как девушка с такими волнистыми волосами как у меня, никогда не сможет достичь, неважно, сколько времени мы проводим с феном или как много денег тратим на средства для волос.
Боковым зрением я посмотрела на Лукаса, который выглядел немного сконфуженным.
— У тебя сегодня ужин с ней?
— Мы будем не одни. У нас встреча с группой друзей.
— Как мило. — Скажи, что отменишь его Лукас. Сделай это. Скажи, что хочешь быть со мной. Что тебе плевать на нее.
— Ты могла бы присоединиться, — сказала Джессика без какой-либо искренности. — Только ты никого не знаешь.
Я уставилась на Лукаса в упор, ожидая, что он будет настаивать, чтобы я присоединилась к ним.
Но он колебался слишком долго.
— Я бы не хотела мешать, — я схватила бутылку со стола, подавляя соблазн прихватить ее с собой, но вместо этого сунула ее ему. — И, похоже, это очень многообещающий вечер. — С этими словами, я снова схватила свой чемодан и открыла дверь.
— Миа, подожди! — закричал Лукас.
Но я уже бежала вниз по лестнице, а мой чемодан стучал позади меня.
Глава 4
Конечно, когда я оказалась на улице, я понятия не имела куда идти. И шел снег. Было ужасно холодно. Темно. Часть меня хотела уйти как можно дальше от дома Лукаса, в случае если он планировал пойти за мной, а другая хотела пойти в бар напротив и сидеть прямо перед окном, чтобы точно можно было увидеть меня, если он будет искать.
Что? Не будь такой чертовски смехотворной!
Где-то внутри меня решила заговорить моя гордость. Итак, он выходит, а ты сидишь здесь за стеклом, с грустным лицом как гребаный лобстер в банке, ожидающий, что кто-то купит и сварит его? Как жалко. Нет.
Я должна признать, что это действительно было довольно жалко, но я хотела что-нибудь выпить, поэтому потащила свой чемодан по снегу и выбрала бар за углом в конце улицы. Когда я открыла дверь, то поняла, каким знакомым все это казалось — я, грустная и одинокая в чужом городе, думаю, что совершила огромную ошибку, приехав сюда, и ищу убежища в баре. Точно так же я чувствовала себя восемь месяцев назад в Париже. Инстинктивно я посмотрела на бармена, как будто это мог быть Лукас, и все будет в порядке.
Но конечно, все было не так.
Это была симпатичная брюнетка в облегающей майке со множеством татуировок на руках.
— Привет, — сказала она, наполняя шейкер с коктейлем льдом. — Садись, где найдешь место. Я подойду.
Я кивнула, выбрала пустой стул в конце бара и стала осматривать счастливых друзей и парочки. Три девушки за двадцать, в облегающих джинсах уселись слева от меня, смеясь над чем-то в своих телефонах. Это только потому, что я такая несчастная, я заметила, что в баре все очень счастливые? Хандрил ли кто-нибудь так же, как я?
Когда барменша вернулась, я заказала бокал красного вина, мечтая, чтобы это был Старбакс, и я могла выбрать Tall, Grande, Vendi и Trenta (прим. пер. размеры пластиковых стаканов). Потому что сейчас я нуждалась в бокале вина размером Trenta (прим. пер. самый большой). Лучше в нескольких.
Я вытащила телефон и, как только посмотрела на экран, увидела уже два текстовых и одно голосовое сообщение от Лукаса.
Первое сообщение было: Где ты? Извини. Давай поговорим.
Второе: Я люблю тебя. Поговори со мной. Пожалуйста.
В моем горле образовался комок, и я глотнула вина, чтобы избавиться от него. Оно было вкусным, но не таким, как Лукас обычно выбирал для меня. Он знал, какое я любила, или, может, рядом с ним все ощущалось вкуснее. Но вино — это вино, и оно было эмоциональной скорой помощью, поэтому я сделала еще один глоток, прежде чем прослушала его голосовое сообщение:
— Миа, это я. Где ты? Извини, что не пошел за тобой, я беспокоюсь, что ты там одна. Пожалуйста, поговори со мной. Я продолжаю думать о Париже, как я отпустил тебя, после того как мы вернулись из Прованса, и у меня заняло некоторое время, чтобы понять, что я должен сильнее бороться за тебя. Поэтому я пошел к тебе в отель... и сейчас я бы хотел сделать это снова, но понятия не имею где ты. Пожалуйста, позвони мне. Люблю тебя.
Тот факт, что мы оба думали о Париже, сжимал мое сердце. Но это не меняло того, что он скрывал что-то от меня, что, по моему мнению, было важным, и он делал это целенаправленно. И скрывать меня от Джессики тоже было плохо. Он сказал, что хотел сохранить нашу романтическую жизнь приватной, но мне это не казалось правильным. Я могла понять, если бы он не говорил ей об интимных деталях наших отношений, но меня чертовски ранило, что он скрывал их существование — мое существование.
Я снова прослушала его сообщение, и оно все равно не удовлетворило меня. Ладно, он любил меня и сожалел, что не пошел за мной, но там не было никаких извинений за всю ситуацию с Джессикой и все болезненные вещи, что он сказал. Он мог бы пригласить меня на этот ужин. Он мог бы отменить ужин. Мог сказать мне все откровенно, а не оставлять меня стоять как идиотку.
Хотя его голос. Он со мной что-то делал. Как много ночей я слушала его и желала быть ближе к нему? А сейчас я была здесь, и он искал меня. Совершала ли я глупость, сидя в этом баре одна?
Мой телефон зажужжал. Еще одно сообщение от него.
Лукас: Ты уедешь, даже не поговорив со мной? Это несправедливо.