Проморгавшись наконец, я оглядываюсь вокруг, чтобы обнаружить рядом с собой такого же дезориентированного Вела, который ошалело таращится на Энакина с Люком, что скрестив руки, стоят над нами. И оба злы, как черти.
Люк закатывает глаза.
— Да он всю свою сознательную жизнь на тебя едва не молился, и при этом даже твоих советов слушать не хочет. Теперь ты понимаешь, каково мне было его учить?!
Мне вдруг показалось, что Люк едва сдерживается, чтобы не наподдать мне хорошенько. Со стороны Вела послышалось какое-то невнятное бормотание, и Люк, метнув мне испепеляющий взгляд и страдальчески вздохнув, опустился перед ним на корточки.
— Вел, — тот только судорожно дышит и хлопает глазами. — Я Люк Скайуокер, ты меня узнаешь?
Казалось, сильнее выпучить глаза невозможно, но Велу это удалось. Я отметил про себя, что тут он выглядит иначе — таким, каким я запомнил его во время обучения у Люка. О пережитом за эти годы напоминала только седая прядь, что растрепалась и повисла у него перед глазами, и то на фоне светлых волос седина была почти незаметна. Люк прокашлялся и заговорил с ним, как с маленьким:
— Вел, послушай меня внимательно. Хоть вы оба едва не… — он замялся, — не погибли по дороге, Бен доставил вас туда, где сейчас Зира.
Вел начал понемногу успокаиваться, а я огляделся. И понял, что нахожусь, черт побери, на том самом утесе, где мы с Люком разговаривали во сне. Зира что, в детство вернуться решила?!
— У вас мало времени, Вел. Зира там, на берегу, — Люк указал рукой на щуплую фигурку, что съежилась на песке у самого края воды. — Поговори с ней. Мы поможем вам вернуться.
Вел справился с собой и вскочил на ноги. Люк поднялся за ним, но удержал его за руку.
— Мне очень жаль, Вел. Я был жесток с вами.
Вел несколько раз моргнул и, выпрямившись, церемонно поклонился Люку.
— И вы нас простите, Мастер, — он покосился на меня и взглянул Люку в глаза. — Спасибо.
Люк кивнул, пропуская его, и Вел начал бегом спускаться с утеса, направляясь к Зире. Я видел, как он добежал до нее и упал рядом на колени. Я отвел глаза. Пускай дальше сами.
Подниматься сил у меня не было, и я задрал голову, рассматривая двух мастеров, что недовольными башнями нависали надо мной. Молодой недовольный Люк — это что-то с чем-то. Я ничего не мог с собой поделать — истерическое хихикание щекотало ноздри, пузырьками поднимаясь откуда-то из груди.
— А вы похожи, — выдавливаю из себя между двумя приступами и снова заливаюсь истерическим кудахтаньем. Люк негромко выругался, а Энакин закатил глаза и больно пнул меня в лодыжку.
— Ай! — я насупился и кудахтать перестал.
— Не айкай там. Угостил бы молнией, да боюсь поломать. Ты, Бенни, придурок. Весь в своего папашу, — Энакин присел рядом со мной на корточки, а Люк, фыркнув, отошел к самому краю утеса. — Тебе Хакс говорил, что Сила не панацея? Тебе Митси говорил, что стоит подождать, пока ты восстановишься? Тебя даже адмирал Валлен просила не безумствовать. Но нет! — он снова пихнул меня в ногу, я обиделся и постарался отползти. — Ты снова решил погеройствовать!
В его глазах мелькнуло золото, а я набрался наглости и вопросил:
— Раз я такой придурок, зачем вы мне помогаете? — и тут же пожалел об этом, получив ощутимую оплеуху.
— Отец, оставь его. Они уже возвращаются.
Это Люк. Подошел ко мне и смерил меня взглядом точь-в-точь, как Энакин. Я снова едва не захихикал, но вовремя сдержался. Люк вздохнул, прикрыв глаза.
— Бен, этот разговор еще не окончен. Но у нас сейчас мало времени. Ты очень сильно ошибся, предприняв эту вылазку, — и, отмахнувшись от меня, продолжил. — Я знаю, что в обычном твоем состоянии для тебя подобная практика не составила бы очень большого труда. Но ты сам не понимаешь, насколько мало ты восстановился после того, как вернул своего рыжего друга из мертвых, — я поежился и отвел глаза. — Если бы мы не вмешались, — он покосился на Энакина, — вы бы, вероятнее всего, к нам здесь в призрачном мире присоединились, — он сделал паузу. — А сразу за тобой и Рей.
Я задохнулся, а Энакин снова меня ткнул.
— А вот нечего было во время секса сознания объединять! Тра… — он осекся, покосившись на Люка, — занимались бы себе этим, как все нормальные люди, но нет!
Я забыл, как дышать. А он едва ли не по слогам прошипел:
— Теперь ее Сила зависит от твоей, и наоборот, — он фыркнул, слегка успокаиваясь. — Вы слишком многим обменялись, — Энакин наставил на меня палец. — Если истощишь себя, умрет и она, Бенни.
Я судорожно открывал и закрывал рот, пытаясь выдавить из себя слова, но ничего не получалось. Энакин хмыкнул.
— Она сейчас в порядке, потому что мы с Люком поддерживаем тебя здесь. Но мы не можем постоянно прикрывать тебя в твоих выходках. Научись соизмерять свои Силы и перестань, наконец, думать задницей.
Он поднялся и протянул мне руку. Я принял ее, замечая, как сильно дрожат мои пальцы. На утес поднялись Зира с Велом. Они шли, крепко держась за руки. Я заметил, что Зира тоже выглядит моложе. Не было шрамов, не было боли, притаившейся в зрачках. Она глянула по очереди на Люка и на Энакина и поклонилась обоим со словами: «Благодарю, Мастер!».
Энакин закатил глаза и щелкнул пальцами. И нас потащило назад. Не знаю, как Вела с Зирой, но меня будто по узкой трубе из битого стекла протащили туда и обратно, прежде чем выбросить обратно в тело. Больно. С большой буквы.
Я обнаруживаю себя на полу у кровати Зиры и спустя секунду вижу, как Рей срывает Силой дверь в палату. За ней маячат доктора, охрана, но я гляжу только на нее. Что-то мокрое пачкает губы, подбородок… Я чувствую металлический привкус: кровь. Хотел было улыбнуться ей, но Рей взглянула на меня с таким зверским выражением лица, что я потерял сознание. Похоже, от страха.
***
После недлительного обморока и очень длительных и неприятных разборок с Рей мне позволено было сесть в истребитель на место второго пилота, чтобы лететь на Превосходство. Я ухмылялся про себя, радуясь подспудно, что надел шлем и Рей не могла видеть моей полубезумной ухмылки: надо было слышать, как она меня вычитывала. О, это воспоминание надолго останется со мной.
***
Судя по всему, она почувствовала волнение в Силе и боль, которая пронзила мое сознание на обратном пути.
Когда я вырубился, меня вынесли из палаты Зиры и уложили на собственную койку. В себя я пришел, похоже, почти сразу, потому что суета вокруг еще не улеглась, но Рей сидела на моей постели и всё так же зверски смотрела на меня.
Я постарался изобразить «щенячьи глазки», но, видимо, не получилось, потому что Рей вдруг протянула руку и сильно подергала меня за нос.
— Ай! — я не удержался от обиженного вскрика и попытался отодвинуться от нее. — Больно же!
— А будет еще больнее, Бен Соло, — Рей шипит, сверкая глазами и, похоже, если бы мы были одни, я бы получил сполна, несмотря на свое истерзанное состояние. — И будет мало!
Рей хочет еще что-то добавить, но тут к нам подходит медик — нужно, дескать, Верховного лидера осмотреть. Фурия, сузив глаза, пристально на меня смотрит и, кивнув доктору, уходит в палату Зиры.
Доктор со всей ответственностью потыкал в меня тут и там, чем-то посветил в глаза, и заявив что-то про переутомление и истощение организма, отвалил восвояси.
А я всёе сидел и улыбался, как идиот, думая о том, как же приятно, когда кто-то за тебя переживает, пока мозги окончательно не включились, и до меня не дошло, что могло бы случиться, если бы Энакин с Люком не подоспели вовремя. Улыбаться расхотелось резко. Нужно будет поговорить с Рей об этом. Узнать у Энакина, обратима ли эта наша, кхм, синергия Силы. И, несмотря на вновь обретенную рассудительность, я почувствовал легкий укол разочарования: теперь, получается, нельзя… А как же было хорошо…
От размышлений о том, как было хорошо, меня оторвал вызов коммлинка. А я и забыл про эту раздражающую штуковину в кармане. Точно, Хакс. Даже сам с собой спорить не буду.
— Рен, — генерал раздражен вне всякой меры. — Линн мне сказала, что ты снова решил всех спасти?