Совершенно естественно и между делом, она так же научилась все попадающиеся между делом под руку данные - структурировать и обрабатывать.
Нельзя сказать, что это ей как-то уж сильно помогало в жизни - вернее, не помогало совсем. Востребованность в своих знаниях и уме, она видела только в начале бизнеса мужа -- и кстати, задумалась она в этот момент, не потому ли тогда столь успешного?
Больше ее знания и способности не понадобились никогда и никому - кроме самой себя. Сама себя в этом качестве она полностью устраивала, была вполне собой довольна и единственный раз, когда предъявила претензии себе и своему уму - так это в несколько лет, предшествующих разводу и еще пару лет после. Именно тогда она усомнилась в своих умственных способностях, через некоторое время, впрочем, придя к вполне логичному выводу, что раз подобной задачи мозгу не ставила, уж скорее наоборот, все силы и мысли пуская исключительно на то,, чтобы сохранить семью и брак -- то мозг ее и не выполнял. Все силы пуская исключительно на сохранение статус кво и построение прекрасных иллюзий и воздушных замков.
А значит, какой смысл обижаться на мозг? Он делал только то, что она хотела - оберегал и сохранял ту жизнь, которую она считала для себя единственно правильной и хорошей. Спарвляясь со всеми проблемами и неприятностями, со всеми эмлоциональными недовольствами -легко.
Но как только это изменилось, как только счастьем для нее стало другое - он как верный пес стал служить другому ее желанию, другому ее о счастье.
Ее ум не подвел ее ни разу -а вот она подводила его, лишая нормальной постановки целее и задач многократно. В общем-то, честно призналась сама себе Татьяна, почти всегда. Ее проблемой никогда не был ум, он как раз всегда достойно справлялся со всеми, поставленными перед ним задачами - главной ее проблемой было всегда отсутствие поставленной перед умом главной задачи - быть счастливой и обеспеченной, независимой и востребованной на работе - нет, сурово поправила она себя, -- лучшей в своей любимой работе.
Той, о которой она всегда знала, что предназначена для нее -- как нитка к иголке, а ноги к бегу и ходьбе, а руки к объятиям.... Предвкушая которую - все время откладывала на потом, как ребенок - самое сладкое и вкусное на потом. Которую предчувствовала, как - любовь. Как - будущее рождение ребенка. Как -- счастье, которое суждено и никуда от нее ему не уйти и не деться...
Всю жизнь неся его и ощущая внутри, она именно поэтому так легко с точки зрения окружающих людей - прощала, расставалась, не боялась... Борясь: побеждая или проигрывая, -- не ликуя и особо не переживая. Дело было именно в этом: одаренная свыше, она всегда имела возможность сравнить - свой талант и предназначение. Потому не могла всерьез обижаться, бояться, ненавидеть и злиться - ей было не дано это ощутить важным и серьезным. И вдруг, чуть ли не впервые, с испугом она подумала: А были ли это правильным и верным? А может, это еще один ее самообман? Еще одна, коварная и ласковая подмена, заставляющая ее терпеть, надеяться и ведь правда же! - ничего не делать!
Конечно, живя на 15 тысяч рублей, регулярно соглашаясь на самые мизерные подработки, она не могла ничего особо предпринимать. Но не слишком долг она ждала. Не слишком ли похоже это все на самообман, когда не действуя, ты можешь уверять себя до бесконечности, что если бы - то тогда! И никто не сравнился!
Маргарита
После двухчасовых занятий в спортзале, свое тело я ощущаю разноголосицей музыкальных фраз и инструментов, доносящихся из оркестровой ямы перед началом спектакля в театре оперы и балета, когда каждый инструмент выпевал, выдувает, вызванивает и вытягивает собственную мелодию, навивающуюся в особый музыкальный шум, напоминающий птичий гомон в весенней роще - и переполняющий душу предчувствием счастья.
Разноголосица телесных ощущений, сильнее запаха елки в Новый год, наполняющее рот слюной, предвкушающим будущие удовольствия и радости.
Неповоротливый, разомлевший от занятий в спортзале, как большой медведь, только что до отвала наевшийся меда, вроде бы даже все понимающий, но только исключительно самые конкретные вопросы, только заданные по делу, следующие 5-6 часов мой мозг может только сонно и довольно что-то пробормотать себе под нос, совершенно ни во что не вникая. Находясь в полуобоморочном состоянии эйфории, наслаждаясь телесным гулом, не дающим вникать и серьезно относиться ни к чему на свете, что находится дальше 10 сантиметров от кожи, он игнорирует любые проблемы, страхи, возможности, в том числе и отношения с Андреем. После утренних двухчасовых тренировок в зале или ледяных купаний даже он для меня превращается не более чем в огромную тень, плавно скользящую по периферии моих чувств и, в общем-то, никак на них не влияющих.