— Я глотать тебя существо самка с два нога, — прозвучал в голове Арины хриплый, низкий голос. — Стоять место, я голоден, еда давно нет. Искать много дня.
— Подавишься! — зло проорала девушка, краем глаза замечая, как с криком: «Останься с командиром, Бык!» — Велко, схватив кота поперек живота, откидывает его за скалу.
Страха не было, была только злость и щемящая боль за Жана и за Хотена с Чурой, которые так и не появились на месте битвы.
Дальнейшее произошло настолько быстро, что впоследствии они с Везунчиком едва смогли четко вспомнить события этого часа. Вдалеке жалобно завыл волк, и этот тоскливый призывный вой, словно просящий о помощи, взорвал что-то в душе Арины. Как когда-то в лесу, в груди начал разгораться огонь бешенства, сливаясь силой разрушения и гнева с душой, в глазах потемнело, а потом зрение наоборот приобрело невиданную доселе четкость, она стала видеть каждую трещинку в скалах, каждый небольшой камешек. Весь организм девушки наполнился звенящим ликованием и жаждой битвы, глаза загорелись предвкушением, грудь вздымалась в такт возбужденному дыханию, из полуоткрытого рта вырвался восторженный крик. Сознание словно разделилось, часть его запустило быстроту реакции, обострило периферийное зрение, Арина чувствовала и предугадывала любое движение твари, а часть начала с математической четкостью просчитывать возможные варианты развития событий. И когда торунда широко раскрыла беззубую пасть и выбросила в сторону отвлекшегося на вой Велко длинный раздвоенный язык, Арина была готова. При свете белой луны язык казался черным и, как чудилось девушке, двигался очень медленно, словно в замедленной съемке. Арина отстраненно подумала, что нужно схватить, намотать его на руку и, когда тварь затащит ее в рот, отрезать эту нить жизни демонской личинки к чертовой матери. Она бросилась наперерез, отбросив в сторону гладиус, и изо всех сил вцепилась левой рукой в липкую шероховатую плоть. Язык приклеился намертво, и, если бы она вдруг передумала, выбраться из этой ловушки удалось едва ли. Но Арина не передумала, а наоборот, повернулась вокруг оси, наматывая язык на талию. Личинка радостно булькнула и быстро потянула девушку к себе. Рядом заорал Велко, пытаясь схватить подругу за ногу. Но не успел. Как только жертва оказалась в пасти, та с мягким шорохом захлопнулась, язык резко сократился и утратил свои липкие свойства. Арина только молилась всем богам обоих миров, чтобы тварь не сделала глотательного движения, она даже не заметила боли, когда сократившийся орган пережал ей талию, впиваясь в живую плоть с силой колючей проволоки. Она лежала в наполняющей рот вонючей слюне, прижимаясь животом к языку, и с остервенением кромсала мокрую плоть, вымещая на ней свою ненависть, злость, отвращение и страх за друзей. Она не замечала крови, вони, из-за которой было невозможно дышать и слезились глаза, ободранных до костей рук, вновь и вновь замахиваясь отточенным до остроты бритвы ножом, теряя счет времени, захлебываясь в прибывающей отвратительно пахнущей жидкости, не боясь умереть, боясь только не успеть…
— Бык! — низким голосом заорал Велко, подхватывая с земли меч. — Перекидывайся! Ты мне нужен! — И бросился к бешено мотающей головой личинке.
Тварь билась в агонии, не замечая подскочившего к ней человека. Велко воспользовался этим и подрубил одну за другой передние ноги торунды. Личинка попыталась развернуться, чтобы нырнуть в яму, но на ее пути уже стоял голый мужчина с острым камнем в руках. Он метко запустил камень в морду твари и тут же подхватил следующий, отвлекая бесформенное существо от Велко, который рубил отростки на морде твари. Так они и прыгали вокруг нее — обнаженный Ярек, бомбардирующий белесую голову камнями, и Велко с коротким мечом, наносящий болезненные рубящие удары по морде и лапам полуживой торунды. Вдруг личинка приподнялась и с грохотом рухнула вниз. Охотники отскочили от неподвижного тела.