— Можно просто Геля, — протянула руку Арина.
Меч аккуратно взял ее ладонь и поднес к губам, нежно поцеловав кончики пальцев, при этом не отрывая жгучего взгляда от лица землянки. И этот взгляд обещал весь мир к ногам и луну в придачу. Арина почувствовала, как внизу живота затрепетали бабочки, и немного резко выдернула руку из ладони охотника. Хотен улыбнулся и быстренько плюхнулся на скамью рядом с нею. Его друзья сели напротив. При этом Жан бросал на мулата настолько красноречивые взгляды, что будь на месте Хотена кто-нибудь не такой смелый, давно бы сбежал от греха подальше. Арина же наоборот была рада такому соседству и тут же поинтересовалась:
— Хотен, скажи, где на Этаоне выращивают таких темнокожих здоровяков?
Наемник хохотнул, явно польщенный вниманием дамы.
— Мою мать привезли с Тихты. Она была чернокожей рабыней.
Арина помрачнела, что не укрылось от взгляда мужчины.
— Не расстраивайся яресса, отец влюбился, дал ей вольную и женился на матери. У них родились четыре сына. Я младший.
— Твой отец богатый человек?
Охотники дружно рассмеялись.
— Нет, яресса, он был простым воином. Наемником, как и я.
— А как же тогда…?
— Как он приобрел рабыню? Выиграл в сарты, — как нечто само собой разумеющиеся, пояснил Хотен.
— Ненавижу рабство, — пробубнила себе под нос Арина. — А рабовладельцев ненавижу втройне. «Угу-угу, особенно синеоких…» — тут же съехидничал внутренний голос.
К столу подскочил Хонька с четырьмя большими кружками пива. По-видимому, отец послал.
— Опять Закрытый город искать? — Поинтересовался подросток у Велко, со стуком расставляя деревянные кружки перед мужчинами. — Яресса травница, вам подать вино или травяной настой?
— Вино, — улыбнулась травница.
— Мы видели издали летящие шпили Ашуштавара… Эльфийская жемчужина…Белый город… — Мечтательно протянул Хотен Меч и опрокинул в себя пиво. Арина зачарованно наблюдала, как в горло гиганта непрерывной рекой втекает жидкость. Через полминуты он крякнул и с грохотом поставил пустую кружку на стол. — В прошлый раз мы не смогли войти в город, но теперь нам повезет!
— Обалдеть! — пробормотала восторженно девушка. — И не подавился!
— Ну что, Хонька, ты готов идти с нами на поиски богатства и славы? — серьезно обратился Жан к застывшему у стола парню.
— Да кто меня отпустит! — с досадой скривился Хонька. — Батя женить хочет, а от молодой женки я и сам не сбегу, — застенчиво признался он. — На что мне богатство, коли клад под боком лежать будет?
Все заулыбались.
— Что вам покушать принести?
— Тащи всего, — Велко кинул монетку, которую подросток ловко поймал, — и побольше! Да пива еще принеси!
— Сэмуэль, батя спрашивал, вечерю на троих, значитца, когда подавать?
— Неси сейчас, а то на голодный желудок много не напоешься.
— И водки принеси, — вдруг попросила Арина. — Штоф.
Штоф тоже был ее ноу-хау. Правда, в местном исполнении он приобрел вид и форму глиняной вазы с узким горлышком, но смысл и предназначение сохранились. В местный штоф вмещалось ровно десять стопок водки. Арине вдруг захотелось напиться. Напиться до потери памяти, до забытья, напиться так, чтобы, не думая о последствиях, делать то, что хочется, чтобы хоть на вечер забыть эти ненавистные васильковые глаза, эту средневековую деревню с боящимися ее крестьянами, чтобы не думать о том решении, которое ей придется принять, о том выборе, который предстоит сделать. «Не стоит, после будет только хуже» — дал умный совет внутренний голос. Но какой русский человек прислушивается к умным советам? Вот и Арину «понесло».
Жан неспешно потягивал пиво, задумчиво любуясь девушкой, увлеченно расспрашивающей Хотена о применении топора в ближнем бою. Смуглый охотник с энтузиазмом рассказывал о любимом оружие. «И как догадалась?» — подумал про себя Жан. Арина чувствовала на себе его взгляды и еще больше кокетничала с Хотеном. Несмотря на юное тело, жизненный опыт никуда не делся, и женщина знала, чем завлечь мужчину — спроси у него о том, что ему интересно, а потом только поддакивай, задавай наводящие вопросы и с восторгом смотри ему в рот, ахая в нужных местах. Неискушенные в психологии охотники попались на эту удочку моментально. К тому моменту, когда разносчицы заставили стол тарелками с едой, Велко и Хотен наперебой рассказывали Арине о своих приключениях, постоянно подтрунивая друг над другом, беззлобно выставляя соперника в неприглядном свете. Чем больше веселилась троица, тем больше мрачнели Жан и Сагресса. Сэмуил недовольно качал головой, прекрасно понимая, что задумала подруга, но молчал. Он немного нервничал перед выступлением, перебирая в уме свой репертуар. А тем временем Арина, налив себе и Сэму по стопке самогона, называемого здесь водкой, провозгласила тост: