— Не желаешь принять с нами ванну, раб?
— Поставь шкатулку и можешь быть свободен. Далеко не уходить. Помоешься после нас. Приготовь одежду и обувь, чтобы сразу переодеться. Мы больше не желаем видеть тебя в этом рванье, — спас покрасневшего подкидыша Сотеки.
Подросток, стараясь не смотреть по сторонам, шустро выскочил за дверь. Вслед ему раздался громкий женский смех. Кейко, насупившись, присел возле стены купальни и приготовился ждать. И сразу же вспомнились смеющиеся мойщицы. Он почувствовал, что краснеет. Вот еще! Не то, чтобы Кейко никогда не видел голых, или не знал, откуда дети берутся. Коров на случку к быку водить приходилось, да и взрослые мужики не стеснялись подростка, прихвастывая друг перед другом о своих любовных похождениях. Живя в деревне, рано взрослеешь. Но, глядя на совершенные формы братьев, подкидыш жутко комплексовал из-за своего угловатого, худого тела, чего нельзя было сказать о милордах. Они совершенно спокойно обнажались при Кейко, не считая нужным прятаться или стесняться. Как сказал однажды милорд Сотеки, им нечего стесняться, их тела безукоризненны. Ой, ему же приказали после бани переодеться. Подкидыш растерянно оглянулся и увидел Савву, набирающего воду в колодце возле конюшни.
— Дядька Савва! — бросился к нему Кейко. — Ты мне поможешь? Мне бы с одежкой разобраться! Белье и портянки, — он чуть не плакал, боясь, что мужчина ему откажет.
— А чего там разбираться? — удивился Савва, — помогу, конечно.
— Зачем ты его дразнишь? — лениво поинтересовался Тень у брата, когда пунцовый Кейко выскочил за дверь.
— Дитя так мило краснеет, что я не могу удержаться.
Сотеки по-кошачьи фыркнул в ответ и полностью погрузился в горячую воду.
Савва оказался веселым и добрым мужиком. Он долго хохотал над муками Кейко и еще дольше восторгался милордами, которые потратили на раба целое состояние.
— Конечно, таким благородным ярам неприлично таскать за собой оборвыша, но ведь они могли купить тебе подержанные штаны и рубаху. А тут… — он поцокал языком, рассматривая тонкую вязь узоров на нижних штанах, — видал я благородных, у которых одежка было много крат хуже.
Кейко ужасно гордился и собой, и своим хозяином. Савва за время работы банщиком всякого насмотрелся, а значит, знает, что говорит.
— Ты портянки наматывай аккуратно. Не спеши. Одна малюсенькая складочка может испортить тебе весь день. Натрешь кровавые мозоли — долго будешь лечиться, — поучал он подкидыша.
В подсобке было очень жарко. Тут стояла огромная печь, в которую мужик постоянно подкидывал дрова, поленницей возвышающиеся у двери.
— Хозяин на заклинаниях экономит, — ворчал Савва, — вот и приходится в жару топить печь.
— А что, есть такие заклинания, что воду греют? — удивился Кейко, в очередной раз разматывая портянки.
— А как же! И воду греют, и ароматы распространяют. Были бы злоты да цепни, а заклинания нужные всегда найдутся.
— А у нас в деревне только от нежеланных детей бабы покупали.
— Кейко! — раздался властный голос милорда Сотеки.
— Да, милорд!
Кейко словно ветром сдуло. Савва лишь удивленно покачал головой. Вроде только что был здесь, а уже и нет.
— Где ты шляешься? — Сотеки грозно нахмурил брови. — Вымойся. Переоденься. Причешись. А лучше убери волосы в хвост, а то бегаешь растрепой. Мы уехали из Приграничья, теперь о твоем хозяине будут судить по внешнему виду его раба. Не заставляй меня браться за к'тош. Как вымоешься — приходи в харчевню.
— Да, милорд.
Кейко с благоговением зашел в купальню, постоял, прислушиваясь, затем быстрой тенью метнулся к двери в подсобное помещение, убедился, что Савва ушел по своим делам, и захлопнул дверь, накинув изнутри большой крючок. Точно такую же операцию он проделал и с главным входом. Теперь, чувствуя себя защищенным со всех сторон, он мог сполна насладиться роскошью купальни. Подкидыш быстро сбросил с себя одежду и с тихим визгом бултыхнулся в ближайшую ванну с уже не горячей, но теплой водой. Внутри ванны оказалась небольшая ступенька, на которой так удобно сидеть, опустив все тело в воду, а чтобы сила воды не выкидывала моющегося наверх, сбоку под водой были приделаны две небольшие ручки. Кейко закрыл глаза, по его лицу растекалась блаженная улыбка. Посидев в теплой воде, пока не почувствовал, что глаза начинает сковывать дрема, он выбрался наружу и, обнаружив в одном из ведерок остатки пенной массы, начал тщательно натирать тело и волосы. Смыв пену, подкидыш с трепетом опустился в прохладную ароматную воду с красными лепестками, словно кораблики, плавающими на поверхности воды. Это было так здорово, что Кейко расхохотался от счастья. Сейчас он был самым счастливым ребенком на свете, несмотря на то, что на шее у него красовался рабский ошейник, он верил, что его жизнь изменилась к лучшему, а впереди ждет масса прекрасных приключений.