— Как считаешь, это можно отстирать? — задумчиво изучая заляпанную кровью одежду, поинтересовался Сотеки у брата.
Артуари, раздевшись до пояса, искал в переметных сумках полотенце. Он поднял на Тень васильковые глаза и о чем-то задумался.
— Эй, твое высочество! Я с тобой разговариваю!
— Знаешь, пожалуй, можно попробовать. Здесь, где силы матрон на меня не давят, может получиться, — пробормотал принц себе под нос. — Тень, ты ведь взял наши ритуальные ножи?
Сотеки только фыркнул и извлек откуда-то из-за спины два небольших, сплошь покрытых мелкими знаками, стилета.
— Отлично! — воскликнул Артуари.
Глаза его блестели предвкушением. Он оглянулся в поисках ровной площадки и, найдя таковую на песочном берегу, почти бегом ринулся туда.
— Прихвати грязную одежду! — крикнул он на ходу.
Сотеки хмыкнул, но собрал окровавленную одежду в охапку и, приказав нэркам далеко не уходить, устремился за братом. Артуари уже утрамбовал песок и сейчас сосредоточенно вычерчивал кинжалом сложную печать, украшая ее по центру и углам магическими символами. Тень был воин и младший сын, из-за чего его никогда не учили магии, поэтому он с интересом наблюдал за работой брата. Раньше, когда они были моложе, он не раз приставал к Артуари с просьбами научить его ритуалам, но неизменно получал отказ, мотивированный тем, что воину нельзя туманить сознание магическими манипуляциями. В бою магия может подвести, и он погибнет. Сотеки принял эти объяснения, но всегда с интересом наблюдал за специфическими ритуалами, которые проводили матроны или те из мужчин рэквау, кому были доступны крохи искусства. Тем временем, Артуари закончил творить печать. На взгляд Тени, она походила на раздавленную в лепешку гусеницу, он улыбнулся такому сравнению, но промолчал, чтобы не оскорбить магию. Артуари разделся, протянул руки, в которые Сотеки вложил ритуальные ножи, и запел. Голос принца, высокий, чистый, не растекался по берегу, а словно собирался в центре печати. Артуари пел на незнакомом языке, постоянно изменяя тембр голоса и амплитуду его звучания. На самой высокой ноте он выкрикнул: «Кровь к крови!» — и полоснул себя крест-накрест острыми кончиками стилетов по обнаженной груди. На клинках остались капли крови, которые рэквау стряхнул на печать. В тот же миг вся кровь с одежды принцев, словно ожившая ртуть, потекла к рисунку на песке, но не собралась в одном месте, а растеклась по границам изображения. Не прошло и минуты, как печать наполнилась алым, полыхнула и с тихим хлопком исчезла. Исчезли и порезы на груди Артуари. Сотеки поднял свою рубашку и довольно хмыкнул. На кремовой ткани не было ни одного пятнышка крови. Грязь, правда, осталась. Воин повернулся к застывшему с закрытыми глазами брату.
— Как ты себя чувствуешь?
— Словно провел с тобой спарринг, — вяло пошутил принц.
— Слишком большой коэффициент затрат сил по сравнению с результатом. Ты что, не мог заодно и грязь убрать?
— Слушай, я не был уверен, что у меня и это получится! — возмутился Артуари, весело блеснув глазами. — Ты понимаешь, что это значит?
— Что теперь у Кейко будет меньше работы?
— Что у меня увеличились силы. Ты ведь знаешь, что во время ритуалов матроны вытягивают из нас энергию? Здесь же нет матушки и делиться силой не с кем. И пусть мне подвластна лишь магия, замешанная на крови и жертвах, это все равно дает нам огромные преимущества. Я неплохой алхимик, а при помощи магии можно приготовить достаточно сильные зелья. Если бы я попробовал провести хоть один ритуал раньше, нам бы не пришлось убегать от грымз.
Артуари весело рассмеялся. Сотеки с нежностью смотрел на брата, которого крайне редко видел в таком хорошем настроении. Тут из-за кустов появился Кейко и с удивлением уставился на смеющегося хозяина. Артуари тоже его заметил.
— Эй, Кейко, как водичка?
— Прохладная, милорд Артуари.
Артуари хлопнул Сотеки по плечу.
— Пошли, окунемся, пока дитя приготовит перекусить.
И под взглядом пораженного Кейко они, перешучиваясь, побежали к реке, а подкидыш еще некоторое время стоял и смотрел им в след, осознавая увиденное. Надо же, милорд Артуари умеет так заразительно смеяться! Кейко потряс головой и задумчиво полез в котомку с продуктами.
Он уже расстелил скатерть, нарезал мясо, выложил овощи, достал и расставил походную посуду, когда услышал громкий визг. Подняв голову, Кейко остолбенел. Прямо на него, весь в пене, с выпученными от ужаса глазами несся огромный игреневый жеребец. Визжала женщина, вцепившаяся в гриву обезумевшего животного. Игреневый летел на Кейко, и подкидыш с ужасом осознал, что не может от страха пошевелиться. Ой, мамочка! Прощай жизнь! Прими меня темный образ Многоликого! Еще не успела последняя мысль затихнуть в мозгу перепуганного мальчишки, как его снес вихрь. Артуари, словно летящая стрела, на огромной скорости подхватил Кейко и в последний момент уже в падении успел выхватить его из-под копыт жеребца. Одновременно с ним на пути животного встал Сотеки. Он двумя руками схватился за удила и с силой наклонил голову животного к самой земле, не давая ему двигаться вперед. Мускулы на руках гиганта вздулись, словно пытаясь прорвать ставшую вдруг тонкой черную кожу. Жеребец захрипел, забил задними ногами, но не смог вырваться из железной хватки Тени. Конь опустился на колени, Сотеки, словно из воздуха, выхватил кинжал и резким движением перерезал горло бедного животного. Жеребец всхрапнул и начал заваливаться на бок. Артуари едва успел подхватить наездницу, которая от пережитого потрясения потеряла сознание. Опустив женщину на траву, он повернулся к Кейко. Подросток сидел на земле, опустив голову, его колотила мелкая дрожь, зубы выбивали барабанную дробь, по острой скуле от виска катилась капля пота.