— Как ты думаешь, что там? — сто десятый раз спросил он у спутника.
— Не знаю.
— Неужели тебе не интересно? Вдруг там диковинный зверь? Грымза, например.
— На кой она нужна хозяину? — удивился Зик.
— Для исследований! Я слышал, как милорд говорил барону, что было бы любопытно провести открытие твари.
— Вскрытие.
— Ну, вскрытие, какая разница? Ты бы хотел посмотреть?
Зик вздрогнул и энергично замахал головой.
— Я был один раз в лаборатории, когда милорду Артуари срочно понадобилась моя кровь, и больше не хочу туда попадать, ни в качестве зрителя, ни в качестве участника. И тебе лучше держать желания при себе.
— А я бы хотел посмотреть, — упрямо повторил Кейко.
— Скоро посмотришь. Причем в роли главного действующего лица, — раздался сверху насмешливый голос.
Тяжеловозу вдруг что-то стукнуло в голову, он ускорил шаг, поравнявшись с Жанетом, парень услышал ответ Кейко и не смог промолчать. Подкидыш проглотил колкие слова, готовые сорваться с губ, и скорчил недругу презрительную гримасу.
— Не корчи из себя всезнайку, кра-сав-чик, — противным гнусавым голосом протянул он.
— В отличие от тебя, малявка, милорд меня берет с собой на важные встречи, поэтому знаю я побольше некоторых, — высокомерно ответил Жанет. — Например, я знаю, кто сидит в мешке.
Кейко сжал зубы, чтобы не задать мучающий его вопрос, но не выдержал.
— Кто? — выпалил он, возбужденно сверкая глазами.
Жанет медленно поправил и без того идеальный воротник, пригладил волосы, задумчиво похлопал по шее коня.
— Говори, если тебе есть что сказать, а если нечего — то и начинать не стоило, — не выдержал Зик, не столько из-за своего любопытства, сколько из чувства солидарности с Кейко.
Жанет снисходительно фыркнул, но спорить с Зиком не стал.
— Там нелюдь. И больше я вам ничего не скажу.
— А ты его видел? — Кейко зачарованно уставился на мешок.
— Конечно, видел! Я же был с милордами, когда они его покупали, — снисходительно сообщил Жанет.
— А зачем он милорду? — Кейко даже забыл о своем вечном противостоянии с Жанетом, так ему хотелось увидеть таинственную нелюдь. Эльфа, гнома или, может быть, даже вампира!
— Затем же, зачем и эти, — Жанет кивнул в сторону, прислушивающихся к их разговору скованных рабов, — для жертвы, естественно. — И он пришпорил коня.
Кейко словно водой ледяной окатило.
— Для жертв? — прошептал он, беспомощно глядя на прячущего взгляд Зика.
— Эвон оно как… — пробормотал сзади старик-раб.
Полукровка зло посмотрел вслед довольному Жанету. После того, как Зик стал первым номером в черном отряде, его начали побаиваться, а к мнению прислушиваться. Честно говоря, принадлежность к собственности милордов подняла статус всех их рабов. Кто-то им завидовал, кто-то льстил, а кто-то тихо ненавидел. Рэквау особенно не утруждали своих рабов работой, зато тщательно следили, чтобы те нормально питались и прилично выглядели, да и пару ударов к'тошем научили самых задиристых не связываться с рабами гостей барона. Приобретенная еще на Атарияте привычка относиться к рабам как к наемным слугам не изменилась и здесь. Принцы были жесткими, но справедливыми и рачительными хозяевами. Их вещи должны были быть самыми лучшими. Приходилось соответствовать. Даже Торика стала выглядеть привлекательно — она набрала вес, посвежела, и стала часто напевать без слов, чего раньше за нею никогда не наблюдалось. Жанет, которому милорд Артуари сообщил о предстоящей поездке в столицу, вообще не ходил, а летал, мечтая блистать при дворе императора. Ну а Зик им Кот не отходили от милорда Сотеки, исполняя при нем роль оруженосцев.
Используя вновь обретенное влияние, Зик запретил другим рабам рассказывать Кейко о том, что происходит в лаборатории барона. А теперь Жанет одним словом поверг малыша в шок и испортил радостное настроение, которое не покидало парнишку с момента их отъезда с ярмарки.
— Эвон оно как… — вновь пробормотал сзади старик-раб и многозначительно посмотрел на чернокожего.
Зик окинул рабов долгим сочувствующим взглядом. Старик, хоть и был крепок, но уже свое пожил, а вот девушек и черного было жалко. Он перевел взгляд на Кейко. По лицу подростка текли слезы, он беззвучно плакал.
— Погоди ты расстраиваться, Жанету соврать — словно нитку переступить. Он, может, специально тебя дразнит. Возьми, утрись, — он протянул Кейко тончайший белый платок, так неуместно выглядевший на фоне его серой одежды, что подкидыш заулыбался. Зик, увидев это, смущенно пояснил, — это все, что от прежней одежды осталось.
— А куда ты ее дел?
— Жанету отдал. Пусть красуется. А я больше так одеваться не буду!
— А мне нравилось, — искренне сообщил Кейко, вытирая нос, — ты в ней такой красивый был, как милорд Сотеки. — Тут он покраснел и, сделав вид, что закашлялся, уткнулся в ладони.
Зик на него покосился, не издевается ли, но, не заметив на лице Кейко ни капли смеха, только покачал головой, а потом вспомнил, как Кейко выбирал подарки, и заулыбался.
— Зик и Кот! — голос милорда Сотеки эхом разнесся по корчме.
Зик и второй раб Тени с таким труднопроизносимым именем, что Сотеки дал ему новое, выскочили из-за стола, за которым завтракали в обществе Кейко и Жанета, и подлетели к хозяину.
— Будете сопровождать Кейко. Головой отвечаете! — Сотеки грозно нахмурил брови. — В полдень на площади будет проходить казнь преступника, милорд Артуари приказал принести пепел казненного. — Он сунул в руки Зика небольшую коробочку. — Что хотите делайте, но чтоб пепел добыли. Если не принесете — сами пойдете на удобрение. Ясно?
— Так точно, милорд, — оба раба склонили головы.
— Кейко!
— Да, милорд Артуари.
— Веди себя достойно твоего хозяина. Когда будешь совершать покупки, помни, что я потребую у тебя полный отчет за каждую феечку. Жанет, ты идешь с нами.
Барон Денск с любопытством посмотрел на Кейко.
— Не слишком ли много вольности ты позволяешь этому рабу, мой друг? — с легкой усмешкой поинтересовался он, цепляя на пояс короткий меч, который с поклоном подал ему один из воинов сопровождения.
— О, нет, — улыбнулся Артуари, выходя в придерживаемую Жанетом дверь. — Думаю, дитя потратит медяки с умом.
— В замке все только и говорят о твоем юном рабе, яр Артуари. Половина склоняется к мысли, что это твой внебрачный сын, а вторая половина считает его твоим любовником. Думаю, ты ошибаешься. Мальчик потратит все деньги на сладости и качели. Готов заключить пари! — не успокаивался барон.
— Принимаю! — Артуари, улыбаясь, протянул Денску руку. — На щелбан!
Сотеки, идущий сзади, в голос расхохотался.
Они долго бродили по ярмарке, в негласном согласии старательно уводя Кейко от рынка рабов. И Кот, и Зик слишком хорошо себе представляли, что творится на огороженной высоким забором части ярмарки. Коту лично пришлось там побывать, и воспоминания об этом до сих пор иногда заставляли мужчину скрипеть зубами и просыпаться с криком посреди ночи.
Кейко, одетого в добротный дорожный костюм, с небольшим кинжалом у пояса, принимали за благородного. Сперва он смущался на обращение «яр», но потом вошел во вкус и даже прикрикивал на «своих рабов», правда, глаза его при этом озорно блестели. Парни с удовольствием включились в игру, кланяясь и заискивающе обращаясь к Кейко «юный хозяин». Подкидыш купил всем по большому блину со сладкой кашей внутри и по пузырю с узваром. Жуя на ходу, он с восторгом глазел по сторонам, выискивая лотки с одеждой. Он смотрел по сторонам, а его телохранители следили за ним. Кот, который шел впереди, внимательно оглядывал толпу, несколько раз замечая малолетних карманников, он делал страшное лицо и проводил пальцем по горлу, давая знать воришкам, что пощады не будет. Зик шел рядом с Кейко, иногда придерживая его за плечо, когда паренек слишком вырывался вперед. У рядов с готовой одеждой они наконец-то остановились. Кейко с независимым видом начал перебирать ворохом выложенные платья. Купчиха, обслужив толстую бабищу с тремя замызганными детьми, наконец-то повернулась в их сторону.