– Саша, вы женщина? О черт! – спохватился он. – Конечно, женщина. Как же я мог забыть, что у вас, у русских все возможно.
Девушка продолжала мило улыбаться.
– Я могу идти, товарищ капитан?
– Да, не будем больше травмировать союзника. Лейтенант, руку-то отпусти, – уже по-английски обратился капитан к Фаррелу. – Все-таки хрупкая женщина. А к женщинам в нашей армии особое отношение.
Американец, поняв свою оплошность, разжал ладонь.
– Прошу прощения, сержант…
– Соколова, – подсказал капитан Прохоров. – Можете идти, сержант. – И добавил с напускной строгостью: – Приказываю, в бою больше не хулиганить. Вам ясно, сержант Соколова?
– Так точно, товарищ капитан, больше не хулиганить.
Девушка сверкнула озорными глазами, отдала офицерам честь и отправилась к своим подчиненным. Сверху снова раздалось ржание пулеметчика. Толян отлично знал, что такой приказ капитана «просто Саша» никогда не выполнит.
– Вы, русские, постоянно чем-то удивляете весь мир – задумчиво произнес лейтенант Фаррел, глядя вслед идущей вдоль траншеи девушке.
Капитан кивнул.
– Сами не понимаем, как это получается, но поверьте, мы делаем это не нарочно.
День клонился к закату. Гул боя понемногу стихал. Готы отводили войска на прежние позиции. Объединенная армия землян тоже откатилась к своим траншеям. Чаша весов не склонилась ни в сторону жителей Земли, ни космических пришельцев. Эта партия закончилась ничьей. Решающее сражение было отложено на следующий день. Обе воющие стороны собирались довести войну до победного конца. Жителям земли было что терять, а пришельцам из космоса некуда было деваться. Уступать никто не хотел.
– Завтра все должно решиться, – сказал Фаррел.
– Думаю, что да, – согласился капитан Прохоров и протянул лейтенанту руку. – Ну что, союзник, до завтра.
Офицеры пожали друг другу руки и побрели каждый к своему месту расположения.
Напряжение в мире достигло наивысшей точки.
*****
Прошло несколько часов.
Отдаленные звуки сражения постепенно затихали. Сумерки сгущались, с наступлением темноты раскаты взрывов слышались все реже и реже, пока не стихли совсем. Над округой воцарилась тишина. На небо выкатилась полная серебристая луна, залив все вокруг ярким светом.
Джерри не рискнул возвращаться в дом, где его едва не пристрелили бравые американские солдаты. Незаметно для всех он забрался в кузов одиноко стоявшей на дороге военной машины. Недовольно бормоча что-то на своем языке, маленький инопланетянин устроился спать среди ящиков со взрывчаткой.
В гостиной остались только Ричард и Рональд Митчелл, ну и Жак само собой. Митч повернул голову от окна. За ним в свете луны виднелся дом сержанта, но в нем, как и в доме Ричарда Тейлора, было темно.
– Рич, у тебя что, просрочены счета за электроэнергию?
– Это Готы выключили рубильник на станции, –попытался отшутиться Ричард.
Такой юмор попугай не одобрил. Сидеть в кромешной темноте ему совсем не хотелось. Как отпускать язвительные подколы, если не видишь результатов своего вербального творчества на лицах людей? Шутки, которые отпускали друзья, он считал абсолютно несмешными. Или, по крайней мере, делал вид, что они не смешные. В обычной для себя бесцеремонной манере Жак заявил:
– И долго мы будем в потемках сидеть? Эй, потомок Эйнштейна, иди уже, заводи свою тарахтелку.
Митч сразу оживился.
– У тебя есть генератор? Так чего ты сидишь? Давай запускай его скорее! Хоть телек посмотрим, а заодно узнаем, что в мире творится. – Митч потянулся и сладко зевнул. – А то в темноте меня в сон клонит. Насчет роботов можешь не беспокоиться. Джерри с ними в два счета расправится. Кстати, а где он?
– Полагаю, прячется у Скотта. Солдаты его так напугали, что пока они не уедут, он оттуда носа не высунет.
Ричард поднялся с дивана и по совету попугая отправился в гараж, где у него стоял небольшой генератор для выработки электричества.
*****
Лунный свет, пробивавшийся сквозь занавески на окнах, создавал в комнате приятный теплый полумрак. Под тонким одеялом на двуспальной кровати копошились какие-то фигуры, слышались приглушенные звуки и игривое хихиканье.
Снаружи из-за стены, выходившей на запад, послышалось тарахтенье электрогенератора. Звуки и смех смолкли, из-под одеяла показалась человеческая фигура. Даже неяркого света луны было достаточно, чтобы распознать в этой фигуре Мону.
– Все, больше не могу, мне жарко. Сделаем перерыв.