Вампирша приехала утром, и о ранении сына ей рассказал Аль (и прощения попросил, что наконечник не исследовал). Она погладила эльфа по щеке и сначала – сначала! – осмотрела Дана, заключила, что его здоровью ничего не угрожает, но прописала после заживления ран очень хорошую мазь, и только потом пошла к сыну. А вечером она его оперировала. Дан при этом, конечно, не присутствовал, не пустили («Ты мальчик тонко чувствующий, вряд ли тебе будет легко»), а вот Аль и властитель выступали в качестве ассистентов. Дан же измерял шагами коридор, а следом таскалась Лара с утешениями.
Гай оказался прав: маленький осколок оставался в легком, от этого и кашель, и кровотечение, и боль. Аль очень подробно все рассказал, исключительно для Данова успокоения. Мама прочистила рану очень тщательно – не падай в обморок, давали ему опиат, так что он большую часть операции проспал, промыла какой-то специальной жидкостью, чтоб и следа серебра не оставалось, и все зашила. Теперь ему будет намного легче, потому что иначе она не уехала бы, а она намеревается следующим же вечером отбыть домой – ей надо присутствовать на высшем совете вампиров, но уж если бы сыну угрожала реальная опасность, она бы точно на все советы наплевала. Потом то же самое повторила и сама мама Лит, расцеловала и Дана, и Аля (и тот даже не очень шарахался от ее поцелуев), а с Ларой и вовсе прочирикала два часа о своем, о девичьем.
Тут только Дана и отпустило. Он наконец сообразил поблагодарить Аля и пристать к нему с расспросами о магии. Надо же ему было с кем-то поделиться впечатлениями, Алир был кем угодно, но не болтуном, и с посторонними вообще почти не общался.
Дана удивило его отношение: Аль воспринял все как должное. Обещали, что все так и будет, и все так и есть, очень хорошо, что Меч Квадры теперь поддержит Магия Квадры. И чтобы позабавить Дана (Нирут почти никогда не применял магию в быту), Аль позажигал свечи, погонял по столу стакан с целебным чаем и пышно взбил подушку. Радовало его то, что получалось у него без малейших усилий.
– Я тебя все равно люблю, – сказал Дан, – маг ты или нет, великий ты или нет, ты – Аль, и этого достаточно.
Аль ничего не ответил, неопределенно пожал плечами, даже выражение лица не изменилось, но он явно просиял изнутри.
Гай больше не задыхался в кровавом кашле, ел уже не по необходимости и с зачатками аппетита, упорно отказывался от Дановой крови («Нельзя, ты ранен»), пока Дан не вспылил и не пообещал тут же вскрыть себе все вены. Гай с обреченным видом принял предложенное угощение – и видно было, как расслабляется его лицо, вкусность вкусностью, но кровь была ему необходима, именно свежая (из стакана он получал – стараниями властителя), и именно Данова. Дан поклялся пить ведрами гранатовый сок, сладкий чай, лекарственные сборы и есть горы медовых коврижек, но Гай должен получать его кровь. Пусть чуть-чуть, но каждый день.
Еще через пару дней он встал и начал ходить по комнате, а там и выходить на улицу, но только вечером, когда солнце уже клонилось к закату. Ультрафиолет ему был вовсе не полезен. Они сидели на галерее, прямо на полу, бросив на камень пару подушек. Солнце висело низко-низко над горизонтом, и Гай уверял, что может хоть догола раздеться, такое ему уже не повредит, однако шляпу предпочел надеть. Солнце было терракотовое, как и его глаза. И гасло, как гасли его глаза…
– Я не поправлюсь, Дан, – тихо произнес Гай. Дан похолодел. – Нет, ты неправильно понял. Я не умру. Но не поправлюсь до конца. Серебро проело в моем легком дыру, и никуда она не денется. Боли пройдут, дышать мне будет легко, я останусь высшим вампиром, по-прежнему буду сильнее любого человека, смогу летать, но для Квадры я потерян.
– Плевать я хотел на Квадру, – искренне сказал Дан, – в понимании властителя. Это ему Квадра – боевая единица или что угодно еще, а мне – ты, Аль и Лара. Я люблю тебя, Гай.
Гай искоса посмотрел на него и слегка улыбнулся.
– Все же решил сказать?
– Ну, – смутился Дан, – я думал, ты знаешь.
– Конечно, знаю.
– Ты тоже не говорил, между прочим.
– Я подумал, что, раз ты молчишь, этому есть какая-то причина. Наверное, это почему-то не было принято в твоем мире. Вот и тоже молчал. Конечно, я люблю тебя, Дан.
А услышать это было хорошо. Приятно и правильно.
– Ну да, не принято. У нас почему-то, если мужчина говорит мужчине «я тебя люблю», подразумевается только одно.
– Аль расслабился потому, что ты ему сказал?
– Наверное. Да если б я понимал, что здесь совсем иначе, давно бы сказал. Конечно, люблю, и его, и тебя, и Лару… Слушай, а ведь смешно: Ларе-то говорил, и вовсе без какого-то подтекста. Женщине можно, выходит.
– Ты, мне кажется, не понял, – осторожно вздохнул Гай. – Вряд ли властитель оставит меня в Квадре.
– Почему не понял? Понял. Прокомментировать? Глупости говоришь. Властитель прекрасно понимает, что без тебя Квадры нет.
Гай поморщился и терпеливо начал объяснять:
– Он меня, естественно, никуда не выгонит, хотя бы из-за тебя, но…
– Гай! Он сто раз говорил, что заменить в Квадре можно только Четвертого, и то нежелательно. К тому же ты у нас не меч и не сила, ты у нас ум. Тем более если ты все равно останешься сильнее меня. Какая-то Квадра у нас… закомплексованная. Один в трансе, что его никто не любит, второй вон в инвалиды решил записаться, третий и вовсе не верит ни в цели, ни…
– Квадра останется прежней.
Дан свалился бы с галереи, сиди они поближе к краю. Нирут потеснил Гая на подушке, сел рядом и обнял его хрупкие (на взгляд) плечи.
– Ты поправишься, Гай, Я даже не исключаю, что со временем легкое у тебя регенерирует, и твоя мама этого тоже не исключает. В крайнем случае, не будешь с ними носиться, как бешеный, ты не особенно и нуждаешься в подобных тренировках. Сколько раз в реальных боях ты применял оружие? Да и не для драки вы мне нужны.
– Нирут, вы же знаете, у меня есть гипотеза насчет необходимости Квадры отдельно взятому властителю, – усмехнулся Дан. – Вам хочется доказать остальным, что вы им равны.
– Хочется, конечно, – незатейливо признался властитель. – Я для них мальчишка. Тем более что у меня проблемы… ну вроде как у Алира. Они меня нашли совершенно случайно. Собственно, так обычно и происходит, находят по эху магии, ведь любое сильное магическое действие вызывает резонанс… Велир услышал меня так легко, потому что уже насторожился после того, что натворил Аль. А я в свое время магию придерживал. Не нравился мне глава нашего отделения Гильдии, вот я и не демонстрировал своих возможностей, никто меня и не замечал… пока не заметили. Аль вот в теории преуспевал, потому, когда появилась возможность применить теорию на практике, он автоматически сделал все, как надо. А меня толком и не учили. Поэтому я никак не могу освоить исцеление должным образом, поэтому на исцеление влияет кровь раненого – Алю, как видишь, было все равно, поэтому с таким фейерверком открываю портал, в общем, как Аль, убиваю комаров обрушением колонн. И не устаю при этом.
– То есть вы сильнее других властителей? – деликатно поинтересовался Гай, непривычный к этакой откровенности хозяина.
– Может быть. А толку-то? Дело в опыте, в тонкости. Я же груб.
– А они вас не учили?
– Учили, Гай. Как бы тебе сказать… Нет у нас взаимной ревности магов: ах, он меня сильнее. Сильнее – и хорошо, в дело пойдет. Это несущественно. К тому же довольно относительно: у меня потенциал больше, чем у Велира, но Велир может то, чего я, вероятно, не смогу никогда.
– Помогаете вы друг другу неохотно, – заметил Дан, – и небрежно. Если по Велиру судить.
Гай толкнул его локтем в бок, попал по ране, хоть и зажившей, но не любившей столкновения с острыми вампирскими локтями.