Мелоди ухватила его за рукав:
— Что-то не вижу в глазах восторга. Ты что, не понимаешь, какие сейчас перед тобой открываются возможности? Или теперь ты хочешь все это перекрутить как-то по другому, а, Сорд?
Сцепив зубы, Гален буквально прошипел в лицо женщине:
— Не смей с этим даже шутить, Мелоди. Тебе не понять, что они со мной сделали, что они у меня отняли. И я знаю, что делаю.
За спиной у Ко скорчился Мартин. Устремив пристальный взгляд на Сорда, он слегка приоткрыл рот и принялся негромко рычать.
— Так какого черта ты собираешься делать? — с вызовом в голосе осведомилась японка.
— Попытаюсь получить ответы на кое-какие вопросы.
— Ты уже получил их, черт тебя дери! Взгляни на Мартина. — Ко наклонилась и положила ладонь на голову пленника. Рычание стихло, и он даже зажмурился от удовольствия. — Он из Первого Мира, Сорд. Он часть его — то, что ты хотел. И он знает ответы на твои вопросы.
— Ты слышала то же, что и я, — в голосе Галена послышались нотки отчаяния. — Беда в том, что он не знает, как именно отвечать на мои вопросы.
Сорд принялся нежно массировать висок.
Ко покачала головой:
— Беда в том, Сорд, что ты не знаешь, как задать правильный вопрос. — Она махнула рукой. — Ладно, иди лучше приготовь кофе или что там еще. Позволь мне все уладить самой. Хорошо? Ты его все время только расстраиваешь.
Сорд с силой сдавил голову в ладонях:
— Великолепно! Во всяком случае, я ухожу.
Уже поднявшись на первую ступеньку лестницы, он вдруг остановился:
— Прошу тебя, будь осторожнее. Не доверяй ему слишком.
В ответ раздалось довольно громкое рычание Мартина.
Солнце уже взошло, когда Мелоди вошла в обиталище Сорда, но ни один луч не проникал сквозь зашторенные тяжелыми портьерами окна. Сам хозяин сидел в темноте, упершись локтями в ручки покрытого пледом кресла и уперев подбородок в переплетенные пальцы рук. Не считая простого эбонитового шкафчика японской работы и незастеленной футоновой постели, кресло составляло всю мебель спальни.
— Войдите, — негромко произнес Сорд в ответ на осторожный стук Ко.
Японка вошла, сжимая в руке восьмимиллиметровую видеокассету.
— Здесь, на пленке, довольно много интересного. Думаю, тебе это понравится.
— Ну, и есть что-либо из того, о чем я предполагал? — голос Галена слегка подрагивал от волнения.
Ко отрицательно покачала головой.
— Итак, три года впустую, — мрачно изрек он. Поимка Мартина должна была стать наградой за все. Возвращением в Скрытый Мир — Первый Мир, как назвал его пленник. Возвращением к своей семье и своему предназначению, что бы это ни означало. И вместо всего этого Мартин стал величайшим провалом в его жизни.
Женщина помедлила с ответом, оглядывая комнату, едва освещенную проникавшим сквозь приоткрытую дверь светом из коридора. Голые стены наводили тоску. Прямо монашеская келья, подумала она.
— Не впустую, Сорд, — наконец произнесла японка, и он поразился отсутствию в ее голосе ставших уже привычными язвительных ноток. Сейчас она разговаривала с ним так, как обычно говорила с Форсайтом. — Несколько не в том направлении — возможно. Но это было необходимо.
— Необходимо для чего? — Гален напрягся в ожидании ее всегдашнего резкого ответа.
Вместо этого он услышал, как она вздохнула:
— Что же заставило тебя все это делать? Что позволило тебе зайти так далеко?
Сорд хранил молчание.
— Тогда послушай меня, дурачок, — продолжила она. — У тебя была пленка из автоответчика с последним сообщением твоего адвоката. Ну… какие-то неясные намеки на твое прошлое, когда ты был ребенком. Большинство из них казались бессмыслицей. Затем детектив Транк просветил тебя в вопросе загадочных преступлений, совершенных в этом городе. Ты повстречал двух журналистов, специализирующихся по этим преступлениям. А затем у тебя была Греция. Четыре горьких дня в Греции, когда ты был столь же близок к Первому Миру, как и сейчас, но и этот шанс у тебя отобрали.
— Не забудь еще того вампира, о котором мы слышали, — негромко вставил Сорд. — Или Жа-Нетт.
— Или то, что случилось с Адрианом, — как она ни пыталась, ей не удалось скрыть горечи, прозвучавшей в ее голосе. — Мы подобрались к ним уже совсем близко, Сорд, и не знаем только, что они собой представляют. Но ты единственный, кто наиболее близок к пониманию, как до них добраться. Именно благодаря тебе мы продвинулись так далеко в наших поисках.
Она снова взяла кассету в руки.
— Мартин действительно часть этого мира? Один из них?
Ко кивнула:
— Он слишком молод или слишком… глуп, чтобы лгать. Лично я склоняюсь к первому.
— Но ведь он не оборотень?
— Если верить ему, то все это гораздо больше, чем просто оборотни. По его словам получается, что весь Первый Мир намного сложнее, чем мы предполагали. И оборотни — всего лишь небольшая его часть.
— ТОгда что же он такое?
В полутьме он заметил, как молодая женщина пожала плечами:
— Не могу сказать. Присутствие Буб и Жа-Нетт действует на него умиротворяюще, поэтому не думаю, что он боится своих…смотрителей. Мне кажется, Мартин не раскрывается перед нами, потому что он… ну, стесняется, что ли.
— А может быть, он просто не знает, — такое объяснение казалось Сорду более естественным, чем то, о котором говорила Ко.
— Может быть, и не знает. — В голосе японки звучало нетипичное для нее понимание, словно она читала мысли собеседника. — Возможно, он — именно то, поисками чего рекомендовал тебе заняться твой адвокат. Своего рода изгой. Нечто, захваченное на полпути между Первым Миром и нашим.
— Но он знает, к какому клану принадлежит. И где это клан находится. Верно?
— Он ушел к ним, обратно, — вместо ответа негромко произнесла Мелоди.
Сорд закрыл глаза: ее слова поразили его в самое сердце. То же, что и в Греции — шанс вновь ускользнул от него. Была ли права Ко? Делал ли он все это продуманно или по наитию?
— Но, — поспешно добавила она, — он сказал, что вернется.
— Для чего? — слова прозвучали сухо и горько. Все начиналось сызново, и Гален знал, что теперь ему будет в десять раз труднее.
— Для того, чтобы помочь Буб, — ответила Ко. — Он спросил, не хотим ли мы помочь Буб снять наложенное на нее заклятие, и, когда я ответила, что да, Мартин пообещал вернуться и помочь в этом.
— Когда?
— Сегодня вечером. Ему нужно было уйти до рассвета. Но, уходя, Мартин повторил, что вернется к нам вечером.
— Помочь Буб.
— Да.
Сорд нахмурился:
— Мы до сих пор так и не сумели определить, что вообще представляет из себя Буб.
— Это только начало, — вставила Ко, — всего лишь начало.
Несколько минут прошло в молчании, прежде чем Сорд заговорил снова:
— Я…э-э… хотел бы извиниться за то, что сказал… ну, когда ты спросила меня, не сделал ли я все это намеренно.
— Ты все время разговариваешь подобным тоном, — холодно отрезала Мелоди.
— Прости, — почти прошептал Гален.
— Ладно, не имеет значения.
— Но, — продолжил он, пропустив мимо ушей ее слова, — если я и делаю что-то не так, то не по злому умыслу. Меня заставили обо всем забыть, Мелоди. Меня вынудили забыть слишком много. А затем меня… заблокировали, запретив даже думать о многих вещах. Об оборотнях, о кристаллах, о чем-либо из их мира, и вообще… — Он снова вздохнул и закрыл глаза. — Мне… очень трудно сосредоточиться на всем этом, Мелоди. Очень трудно…
Она приблизилась к его креслу и остановилась перед ним:
— Я знаю, Сорд. Это трудно всем нам.
Он продолжал сидеть с закрытыми глазами:
— Все-то ты знаешь.
Последовала продолжительная пауза, затем молодая японка осторожно положила небольшую видеокассету на ручку кресла, не касаясь Галена.
— Если хочешь, я открою шторы, — произнесла она. — Принести тебе кофе?
В устах Ко это означало окончательное примирение.
— Оставь их задернутыми, — сквозь зубы проговорил Сорд.
— Снова голова?
Он едва кивнул, страдальчески зажмурившись.