— Постой, — Нюра высвободилась из его объятий, и они пошли рука об руку по ночному лесу. — Я давно хотела тебя спросить…
— О чем?
— Я тебе люба?
— А что, у тебя есть какие-то сомнения?
— Нет, скажи мне прямо!
— Ну хорошо: люба.
— Тогда у нас очень мало времени! — она ускорила шаг настолько, что Степан едва успевал теперь поспевать за ней.
— А к чему такая спешка?
— Как это к чему? — Нюра похоже была изрядно удивлена. — Ты меня любишь, я тебя люблю. Так?
— Так.
— На сиртей вы выступаете через пять дней?
— Тоже верно.
— Тогда мы должны обвенчаться как можно скорее, чтобы все как у людей было!
— Погоди. Почему так сразу? После задания никак нельзя?
— Нельзя. Ты мне должен успеть ребенка сделать. А то и двух, — даже в кромешной темноте Степан почувствовал, что она улыбается.
— Все равно не понимаю, — честно признался он.
— Ну что ты не понимаешь, глупый? Закон такой. Перед тем, как идти на войну, парень обязан взять в жены любимую девушку, а она, в свою очередь, должна зачать от него ребенка. И тогда в случае его смерти род не прервется!
Все предельно ясно. Все как по нотам. На первом месте интересы рода. Остальное — вторично. И как ей объяснишь свои собственные переживания?
— Давай так: венчаться я готов хоть сегодня. А вот что касается детей — то здесь я предлагаю подождать немного.
— Подождать? Зачем? Я тебя не возбуждаю? Ты не хочешь меня? — вопросы сыпались один за другим. Девушка говорила тихим шепотом, но в нем слышалось столько горечи и боли, что Степану стало неимоверно ее жаль. Сбивчиво, то и дело путаясь в словах, он начал объяснять ей свою правду, свое видение мира. Нюра плакала, прижималась к нему всем телом. Казалось, она понимала то, о чем он ей говорит. Да нет, наверняка понимала! Но от этого понимания ей, похоже, не становилось легче.
Они сами не заметили, как оказались у нее дома. Сидели на кровати, обнявшись. Затем Степан снял с девушки платье и долго-долго любовался изгибами ее безупречного тела. Нюра тоже не осталась в долгу — ее ловкие тонкие пальчики быстро справились с пуговицами гимнастерки, а после и брюки птицей упорхнули куда-то на пол. Ласкали, гладили друг друга. Влажная ладошка Нюры медленно, словно играя, опускалась к паху, и едва она достигла его, как Степана окатила такая волна безудержной страсти, что он поневоле вздрогнул. Нашел ее губы, впился в них, словно желая раствориться в этом поцелуе. Руки его тем временем с жадностью блуждали по хрупкому, обнаженному телу, изучая каждый холмик, каждую ложбинку. Нюра сладко застонала, почувствовав горячие пальцы Степана на треугольнике узких белых трусиков, накрыла его руку своей ладошкой, чтобы он в полной мере смог ощутить ее жажду. А затем Степан не выдержал. Словно бурная река, выйдя из берегов, прорвала плотину всех его железобетонных принципов. Он медленно, нежно целовал ее всю, проводил губами по ободку трусиков, дразня и заставляя тело ее выгибаться вперед, сдерживал свое желание титаническим усилием воли и целовал ее вновь, целовал до тех пор, пока Нюра сама не сорвала с себя последнюю преграду и бесстыдно не обхватила руками его голову, склоняя ее еще ниже и не давая возможности вновь ускользнуть.
— Войди в меня, войди пожалуйста, — через некоторое время тихо-тихо прошептали ее пересохшие губы и Степан не заставил себя ждать. Вошел — и ощутил такое невероятное наслаждение, что все его предыдущие интрижки показались ему детской забавой — такой страстью, таким пылом дышало тело Нюры, отвечая на его малейшее движение!!! А дальше на их пути оказалась пропасть. Они летели в нее кричащие, счастливые. И не было у той пропасти дна.
ГЛАВА 3
— Ковалевых позвать надо, кузнеца с семейством, Глафиру Андреевну опять же… — Нюра, лежа нагишом на кровати, перечисляла одну за другой фамилии, имена абсолютно незнакомых Степану людей, которые, по ее мнению, всенепременно должны быть приглашены на их свадьбу. Список выходил немаленький. Он мысленно прикинул количество домов в деревне, представил, сколько жителей может проживать в каждом доме, помножил все это дело и в отчаянии схватился за голову. Судя по тому, что Нюра и не думала останавливаться, продолжая пополнять перечень приглашенных все новыми и новыми фамилиями, выходило, что на бракосочетание должна явиться не иначе как вся деревня в полном составе. И это как минимум. Были, были свои плюсы в том, что он в этом мире человек новый. Хоть с его стороны ни родственников, ни гостей не намечалось, не считая бойцов его группы, конечно.