Улуша не находила себе места. Долго бродила неприкаянной тенью по лесной пуще, сама не зная, куда идет и зачем. В конце концов, ноги принесли ее к реке и она заставила себя сесть на ее берегу. Разум все еще не мог поверить в то, что случилось. Просто отказывался поверить!!! Улуша не умерла. В этом она была уверена абсолютно точно. Демон даже и пальцем ее не коснулся. Неслыханно! Ни в одном сказании, ни в одной былине даже мельком не упоминалось о таком странном поведении посланников Ада. Более того — Cероглазый одарил ее клинком. И пускай тот был не очень длинным, но, тем не менее, несомненно являлся зброей. Одарил, а затем доверчиво повернулся к ней спиной, презрев возможность собственной кончины. А может быть он и правда доверял Улуше? Но почему? Чем она заслужила такое доверие? Прав, ох как прав был Володарь Животворящий! Не следовало убивать этого странного демона, а она, Улуша, едва не совершила ошибку. Улуша коснулась пальцем статуэтки и даже сквозь ткань платья ощутила ее живительное тепло. Володарь был доволен ею. Очень доволен. Может быть он и сейчас снизойдет, и подскажет, что делать дальше? Улуша извлекла статуэтку и бросила ее наземь. Так и есть: пути ее и сероглазого должны вновь соприкоснуться. Теперь, как ни странно, она и сама втайне желала этого. Вернуться? Да, Улуша вернется. И демон не убьет Улушу. А она не убьет его. Руки ее не будут плести на его могучей шее свою смертельную паутину.
Темнеет. Солнце покидает мир для того, чтобы освещать покои Животворящего. Улуше пора. Она встала и отправилась в путь. В обиталище демона. Туда, куда вел ее Володарь и звало ее собственное, Улушино сердце.
Что-то привлекло внимание Степана. Легкое, едва уловимое движение за спиной. Он выполнил резкий перекат в сторону, одновременно с этим выхватывая из кобуры парабеллум. Перед ним стояла девица. Все та же. Даже во тьме глаза ее умудрялись светиться золотым пламенем. «Тигра» — как прозвала ее бойкая на язык Женя.
Девица испуганной не выглядела. Скорее она была озадачена странными телодвижениями Степана. А Степан то как был озадачен! И что надо, спрашивается, ночной гостье на этот раз? Он поднялся с земли, сунул обратно в кобуру ненужное теперь оружие и подошел к сирте едва ли не вплотную. Постояли, поиграли в гляделки. Первым не выдержал Степан:
— Ну и чего тебе сейчас надо?
Та, ни слова не говоря, сняла со спины котомку, пригнулась к земле и, повертевшись на месте какое-то время словно собака, улеглась на ней, свернувшись компактным калачиком.
— Вот те раз! Это еще что за новости? — от такой неслыханной наглости Степан даже оторопел слегка. — Ты спать здесь собралась, чтоли? Эй, Тигра, я к тебе обращаюсь!
Сиртя и ухом не повела. Один глаз лишь лениво приоткрылся, словно вопрошая: ну чего пристал?
И вправду: чего это он пристал к человеку? Может она одна в лесу спать боится? А тут вроде как бы и в безопасности под охраной доблестного имперского оружия. Впрочем, ладно. Угрозы от своей гостьи Степан не ощущал ровно никакой. Пускай спит себе, раз уж ей так приспичило. «То-то ребята обалдеют», — мелькнула шальная мысль, и он даже улыбнулся. — «Просыпаются — а тут эта, во всей красе!» И настроение сразу улучшилось. Надо же, как мало надо человеку для счастья! Ради такой забавы он даже решил сам простоять на часах всю ночь. Не проблема, завтра отоспится.
Степан бродил вокруг спящих, время от времени бросая заинтригованные взгляды на гостью: глаза закрыты, длинные белые волосы небрежно разбросаны по траве. Дыхание глубокое, ровное. Спит или делает вид, что спит? Впрочем, время покажет. Ему-то спешить некуда, все равно всю ночь караулить.
Похоже, сиртя действительно спала. Через какое-то время она перевернулась на спину, затем обратно на бок и тихо застонала. Сон ей снился явно не из приятных. Ладно, чего уж там, пускай спит. Степан переключил все свое внимание на гущу леса. Там вдалеке слышался какой-то визг. Словно две гиены не поделили меж собою добычу и теперь выясняли отношения. Метрах же в восьми от стоянки что-то ползло. Степан уже имел удовольствие встречаться в этом мире со змеями и был в курсе, что некоторые из этих тварей не менее ядовиты, чем их земные собратья. Поэтому тихо, стараясь не шуметь, извлек шашку из ножен и двинулся в ту сторону, откуда раздавался звук. Он уже начинал жалеть, что они устроили свою стоянку у реки. Речной берег — излюбленное место ползучих гадов.
Змея, почуяв каким-то образом человека, притихла. Затем развернулась и поползла в другую сторону, видимо решив не вступать в конфликт с заведомо более сильным противником. Это хорошо, это правильно. Степан с облегчением выдохнул и направился обратно. Змей он не переносил с детства. Не нравились ему эти ползучие гады ни под каким соусом.