— Ты всё правильно сделал, Айзек, — я решительно поддержала друга. Его волнение было обоснованным, но и подругу я могла понять. Клер попала в Орум из мира, где магии не было, и беременность от колдуна, тем более такого сильного, как Хантингтон, не могла протекать обычно.
И в первый раз близнецы доказали это тождество.
Дважды.
Никогда в жизни я не путешествовала в столь изысканном обществе, два герцога древней крови и пусть ненаследный, но целый кронцесс. Ни Рейдж, ни Виверн, не смогли остаться в стороне от происходящего с герцогиней, каждому из них она была по-своему дорога (Алекс говорят был когда-то влюблен в супругу друга, а Себастьян, помимо того, что дружил с Клер, по слухам был обязан ей жизнью) и немедля отправились с Хантингтоном и мной в Сорумские Вары.
Двуколка, ожидающая герцога у портальной башни лучшего курорта Орума, не могла вместить всех желающих достучаться до герцогини, (кронцесс и герцог номер два отправились пешком, благо идти до особняка было от силы с четверть часа) от того мы с Хантингтоном смогли поговорить без лишних ушей, а значит без прикрас и откровенно.
— Ты никогда не был паникером, Айзек, — что ты не смог рассказать мне при соглядатаях? Что страшит тебя?
— Ребенок, Дина. — Он закрыл глаза и сморщившись, потер лицо ладонями. — О, я знаю, что это эгоистично и малодушно, да…но у меня уже есть наследник, целых два, и я почти потерял Клери, когда она давала им жизнь…я боюсь…я не смогу без неё. Она мой свет, что разгоняет мрак в моей душе.
— Ты слишком торопишься, — я сжала его предплечье. — Быть может всё не так плохо, а воображение и страх неизвестности нарисовали тебе ужасную картину возможного будущего без любимой. Обещаю, до этого не дойдет.
— Откуда такая уверенность? — спросил меня Айзек, подавая руку.
— Я гадала Клер, — улыбнулась я, вспоминая напророченных пятерых детей и дюжину внуков. — А мои карты никогда не лгут.
Мы споро поднялись по ступеням, вошли в предусмотрительно распахнутые дворецким двери и поднялись в хозяйские покои. По испуганным лицам прислуги я поняла, что Клер так и не вышла из комнаты, а все попытки достучаться до нее были безрезультатными.
— Клер, это я, — прислонился к двери щекой Айзек в надежде услышать хоть что-то, — открой. — Пугающая тишина была ему ответом. — Открой или я вышибу дверь, — не в серьез стал угрожать ей супруг. За дверью что-то зашебуршилось, а потом я услышала хриплое:
— Ха, ну рискни здоровьем.
— Иди, — шепнула я одними губами герцогу. — Я сама. — А когда тот вышел, с надеждой оглядываясь, я подошла к дверям. — Клери, милая, это я. Ты же понимаешь, что тебе придется открыть.
— Ахаааа. Бегуууу, волосы назад, — рявкнуло из-за двери. Когда подруга злилась, то забывалась и переходила на забавный жаргон своего мира, удивляя мастерством сочетать несочетаемое.
Я сжала бронзовую в завитках ручку и произнесла заклинание тлена, но слегка перестаралась от переизбытка чувств. Серым крупчатым прахом осыпался не только начищенный до блеска металл, но и часть двери, в которую был врезан замок, на который так уповала подруга.
Я распахнула дверь, пока Клер не успела опомниться и не спряталась за следующей, на пример в гардеробной, и решительно вошла, бегло осматривая комнату на предмет кровавых пятен, которых, слава Небу, обнаружено не было.
Зато того, что я увидела мне хватило с лихвой, чтобы понять — вторая беременность ничуть не походит на первую, и того, что так сильно боялся Айзек, нет и в помине.
В комнате был такой разгром, словно маги-первогодки тренировали умение владеть файерболом, а вот характерного запаха паленного не было. Я подошла к сгоревшей на половину гардине и пощупала хрупкий, осыпающийся в руку, материал. Кажется, на полыхающую когда-то ткань почти сразу набросили стазис, впрочем, как и на всё, что горело в этой комнате.
Перешагивая через сгоревший дотла остов журнального столика и великолепный шёлковый танский ковер с бурыми проплешинами мелких и крупных подпалин, я наконец-то нашла виновницу торжества. Клер сидела в кресле, уперев локоть в колено и подперев кулачком подбородок смотрела на меня исподлобья. Вместо сурового взгляда, которого она, без сомненья хотела добиться, получался вид жалкий и растерянный.
— Какие-нибудь версии?
— Да полно, — ответила я. — Но для начала, давай успокоим твоего мужа и его друзей.
— Друзей? — оторопело переспросила Клер, обводя разруху невидящим взглядом. — Он притащил сюда поддержку? — повысила голос девушка.
В камине ярко полыхнуло.
Мощный всплеск стихийного огня занял все пространство, на мгновение обжег раскаленным воздухом, идущим от обуглившегося камня, и пропал. Гореть там уже было нечему, от того и погасло так быстро.
— Чёрт, — снова сдулась Клер, — что, демоны побери, со мной происходит?
А я, кажется, знала ответ на этот вопрос.
По правде говоря, внезапно очнувшемуся от спячки аппетиту я была рада.
Ослабленный и до сих пор не пришедший в себя организм катастрофически нуждался в энергии, а знаменитая минеральная вода из источника превращала обыденный, ужин в магическое таинство, хотя именно она и стала источником неприятностей с Клер и неродившимся малышом.
Когда Айзек убедился, что здоровью любимой и ребенка ничего не угрожает, из него словно выпустили воздух. Бедняга так перенервничал, что буквально рухнул на чудом оказавшуюся подле софу, и невидяще уставился в пространство, гипнотизируя край картины, изображающей битву подле Пропасти Измаила*.
Тёплый говяжий бульон с имбирем и рубленной зеленью пришелся сейчас как никогда кстати и мне, и Клер. Она, как и я, не ела почти сутки, что лишь усугубило состояние герцогини и привело к таким вот непредсказуемым последствиям, ведь столь «пылкое» настроение ребенка зависело в том числе и от самочувствия его матери. Нам всем нужно было время, чтобы прийти в себя, а что может поспособствовать этому лучше, чем сытный ужин в приятной компании.
Налегать на еду я не стала, ограничившись легким супом, тонкими ломтиками сырного хлеба и ягодным десертом. Воодушевленная позитивным прогнозом Клер, наоборот, решила добрать все те приёмы пищи, которые пропустила и с присущим каждой беременной смаком лопала за двоих, радуя всех присутствующих аппетитом и благодушным настроем.
Первым не выдержал Себастьян, озвучив подвисший в воздухе вопрос:
— Мне кто-нибудь скажет, что здесь происходит? Чего ради, мы, бросив наши дела, мчались в Сорум?
— Тебя и не звали, — рявкнул Айзек, уже пришедший в себя и с умилением взирающий на поглощающую крем-брюле супругу.
— Акира? — вопросительно заломил бровь кронцесс.
— Неужели ваше высочество обо мне столь невысокого (нелестного) мнения? Кем бы я была, рассказав то, что является не моей тайной?
— Мы друг другу не чужие, — вдруг улыбнулся молодой дракон. — На этой стороне слишком мало тех, кого я могу назвать другом, но пересчитать самых близких хватит пальцев одной руки. Пожалуйста…
О, видимо не часто кронцессу доводилось произносить это слово, чуждое и его характеру, и его воспитанию, и его положению в обществе.
Клер забавно сморщила нос и состроила жалобные глазки Айзеку, тот в свою очередь взмахом руки отпустил прислуживающих за столом слуг и активировав кристалл, сказал:
— В этой комнате ни для кого не секрет то, что во мне есть демонская кровь. Так уж аукнулось проклятье, так что…
— Я поняла тебя, Айзек, и, если Клери не против… — герцогиня радостно помотала головой, предвкушая реакцию друзей на удивительные новости, чьим вестником я была. — Ну что ж…Для начала хочу заметить, что я, в отличие от всех присутствующих знать не знала о столь специфическом составе твоей крови, что в общем-то не удивительно, о таком не принято рассказывать за пятичасовым чаем, к тому же ваш переезд тоже отчасти виноват в подобном исходе.
Мужчины внимали мне молча, а вот подруга, бегло оглядев выставленные на столе креманки, потянулась к еще одной, и хищно вонзила десертную ложечку в карамелизированную корочку очередного шедевра местного повара.