С тех пор, как вчера мы со светлостью расстались, я всеми силами избегала с ним встречи. Я пропустила ужин и позавтракала в комнате, остывая от безобразной сцены и не желая вновь скатиться до позорной ругани, угроз и шантажа, с трудом удерживая себя от едва ли не сорвавшегося (мелкого, но пакостного) ведьминского проклятья.
Пол ночи я решала в кого именно стоит превратить наглеца, и остановилась на шипохвостой ящерице, самцы этой породы высиживают яйца, пока самочка наслаждается жизнью, жаль, что эго светлости не уменьшится до столь же скромных размеров, как не колдуй.
— Ваше Сиятельство, — поприветствовала я герцога, приседая в глубоком реверансе.
— Добрый вечер, Амадина, — улыбнулся он, протягивая оливковую ветвь, но я её не приняла:
— Несси Орсини или на крайний случай Акира, Ваше Сиятельство. Амадина — только для близких.
Герцог поморщился и всю дорогу до «Маски» буравил меня пронзительным взглядом, силясь хоть что-то рассмотреть под меховой опушкой. Рейдж же, словно выставленное на ветрине пирожное — был во истину усладой для глаз. Широкий разворот плеч, длинные, мускулистые ноги, обтянутые атласом, гладко зачесанные назад иссиня-чёрные волосы, темно-медовые глаза, опушённые густыми ресницами, полные губы, с едва заметным, шрамом, пересекающим нижнюю и гладко выбритый подбородок, в этом мужчине всё было прекрасно, но как часто бывает, самые красивые цветы — ядовиты.
Алая с золотым ковровая дорожка, высокая дверь с разряженным в припудренный парик «дворецким», гардеробная, где забрали нашу верхнюю одежду…
Я не слышала, но почувствовала, когда Змей увидел меня в подаренных им тряпках, он со свистом втянул воздух, слишком сильно сжав мои пальцы.
— Ты не надела серьги, — шепнул он в самое ухо, обдавая ароматом сладковатой сигариллы и виски, — это был подарок.
— Наши отношения не предполагают сюрпризов подобного рода, — улыбаясь ответила я, но поймав слишком пристальный взгляд светлости на своём вырезе, продолжать дискуссию не хотелось. — Здесь для тебя ничего нет.
— Что?
— Что? Я сказала это в слух?
Мимо прошла кучка разодетых в пух и прах франтов, гогочущих и отпускающих пошлые шутки, стараясь перещеголять друг друга в остроумии. Герцог ощутимо напрягся, провожая взглядом одного из них. Высокий блондин, неоспоримый лидер шумной кампании, в закрывающей всё лицо маске был мне смутно знаком, что-то в его фигуре, развороте плеч, неуловимой обычному взгляду стати.
— Аййййййй, — зашипела я, хватаясь за запястье.
— Что случилось, Акира? — вмиг обратился в слух герцог.
— Вон тот, — указала я на странного знакомца глазами. — У него печать. Активированная.
— Твою мать, — отреагировал Змей, и вытащив круглый медяж на тонкой цепочке что-то зашептал в него. — Ты уверена?
— Да, процентов на восемьдесят. Я подойду поближе. — И я несмело шагнула в сторону разбитной компании.
__
— Стой. Куда? — зашипел в спину светлость, но я, решительно не обращая внимание, двинулась в сторону разбитной компании.
Подхватив бокал с игристым, у бесшумной тенью скользящего официанта, я слегка пригубила розовое шампанское, и нацепив на губы пьяненькую улыбку как будто бы споткнулась, пронзая кривовато пущенной стрелой многочисленную цель. Франты бросились в рассыпную, словно в их сторону пустили пушечное ядро, а не упала фривольно разодетая девица, но один, тот самый, был на столько обходителен, что подал руку, помогая неуклюжей несси восстановить равновесие.
— Прошу прощения, — глупо хихикнула я, — вино оказалось крепче, чем я думала.
Руку кололо раскаленным иглами, хотелось вырвать дрожащие пальцы из крепкой хватки блондина, но я сдержалась, а тот, приняв дрожь за смущенное волнение, блеснул белозубой улыбкой и рассыпался в витиеватых комплиментах. Я заалела щеками — похвала не перешагнула границу вульгарности, но остановилась всего в нескольких дюймах, и от норм приличия, и от глубины моего выреза.
— Несси участвует в аукционе? — Спросил один из прихлебателей, пожирая взглядом мои подкрашенные алым губы. — Где карта участницы?
Я, словно бы ища поддержки, повернулась к Рейджу, и тот поняв мою заминку, протянул позолоченный прямоугольник с номером.
— Вот. — Горделиво выпятила я цифру «три» вытесненную на блестящем кусочке. Я буквально почувствовала, как подобно хаундам, молодые люди встали в стойку. Уже потом, я спрашивала у герцога с чем был связан подобный ажиотаж, всё же красивых девиц тут было хоть отбавляй. Оказалось, что пресловутая «тройка», это не мой порядковый номер в аукционе, а наличие определенных навыков, а золото карточки — подтверждение невинности, фу, гадость какая.
— Рейдж, — вдруг узнавая, кивнул блондин герцогу. — Не думал, что тебе интересны подобного рода…кхм…развлечения.
— Я всегда в поисках неизведанного, — хрипло заявил Змей, смахивая упавший мне на ключицу завитый в мелкий бес медный локон. А спустя мгновение, он обдал меня столь чувственным, столь эротичным взглядом, что обнаженную кожу опалило жаром. Щедрый герцог осторожно высвободил мои пальцы из хватки блондина и приложившись ко внутренней стороне ладони, прикусил истерично пульсирующую венку.
Я мило улыбалась и даже смущенно хихикала, изображая, польщенную вниманием светлейшей особы, дуреху, и только герцог, видевший в этот момент мои глаза, на секунду замер, проникаясь огненными всполохами в черной бездне, и, затем, отступил.
— Неужто Марона получила отставку? — мерзко захихикал второй из компании блондина.
О, Небо, как я могла забыть о скандально известной любовнице Змея. Марона ДеМелон прима оперного театра слыла столь же страстной, сколь и злопамятной, и появление её любовника в самом одиозном публичном доме столицы уж точно не могло не стать достоянием общественности. Я уже молчу о том, что слуги, всегда знающие куда больше, чем надеются хозяева, не станут молчать о том, что в доме самого знаменитого холостяка Орума (не считая наследников престола) живет какая-то подозрительная девица.
За воспитанницу после сегодняшнего представления я сойду едва ли, да и светлость по отношению ко мне ведет себя слишком фривольно, к тому же не стесняется прилюдно демонстрировать «расположение», демоны…Марону я знаю лично, и вспыльчивая ревнивица ни за что не поверит, что меня с герцогом связывают лишь платоническо-деловые отношения.
— Тебе ничего там не светит Рейнхарт, — светским тоном, почти безразлично парировал герцог.
— Это почему же? — осклабился рыжий.
— Боюсь она тебе не по карману. Содержания так щедро выдаваемого твоей маменькой не хватит даже на единственную прихоть Мари, — это был удар ниже пояса.
— Некоторым не нужно платить за удовольствие, — презрительно ответил Рейнхарт когда как другие с интересом наблюдали за перепалкой.
— Именно поэтому ты и пришёл в самый дорогой публичный дом в Оруме, чтобы не платить. Только смотреть. И иногда можно даже потрогать, так ведь Рейн?
Компания прыснула. Рыжий покраснел так, как краснеют только поцелованные солнцем, алым залило его от кончиков ушей до шеи, удачно прикрытой завязанным сложным узлом платком. И наверное, он так бы и ушел освистанный и посрамленный, но всеобщее веселье прервал громкий удар гонга.
— Ты… — ткнул в меня пальцем блондин, — ты пойдешь первой.
И слово его упало подобно надгробной плите. Я вспомнила, где именно его видела, и почему его силуэт показался мне знакомым.
— Что? Нет. — Буквально рявкнул Рейдж.
— Боишься не потянешь?
— Сложно соревноваться с казной целого государства, Ваше Высочество, — подтвердил мои догадки герцог.
Его Высочество Вильям Виверн был вторым сыном и поныне здравствующего Цесса. Еще пять лет назад он был вторым наследником и не помышлял о том, чтобы в будущем сместить на троне своего старшего брата, но вот незадача — первому наследнику, старшему из трех сыновей ближе были мольберт и кисти, нежели скипетр и держава, и решившись однажды он получил благословение отца и отрекся от престола в пользу среднего брата.