Советские коммунисты утверждали вслед за Марксом, что капитализм неизбежно настигнет кризис. Происходит социалистическая революция. Власть захватывает победивший пролетариат, который национализирует экономику, и все начинают жить по плану. Отсюда вытекало, что если власть не захвачена победившим пролетариатом, а, скажем, получена в результате демократических выборов, и экономика не полностью национализирована, то это уже как бы не социализм. Другими словами, они признавали за социализм только свое собственное представление о нем. Идеологические работники мало интересуются реальностью.
В западной политэкономии считается, что свободное предпринимательство за счет своей предприимчивости преодолевает все кризисы. Государство есть аберрация, тень облака на лесу свободных деревьев, что-то вроде курьера на посылках. Свободный рынок сам знает, куда идти, и всегда найдет дорогу, даже если нет никакой дороги и нет цели движения. Однако исторический опыт показывает, что начиная с XX века цель движения частного капитала создается уже не самим этим капиталом, а государством, которое превращается в главного заказчика и инвестора.
Маркс считал, что капитализм придет ко всеобщему кризису, который заставит общество подчинить интересы накопления капитала своим неэкономическим целям. Государству придется заняться планированием и глубоко влезть в экономику. В результате производительные силы достигнут небывалого развития и люди смогут получать сколько они хотят и работать в свое удовольствие. Он считал, что социализм сначала победит в наиболее развитых странах капитала. Россия на его карте мира среди лидеров социалистического движения не значилась.
Он также писал, что буржуазные, капиталистические революции бывают кровавыми и жестокими, поскольку в них меньшинство подчиняет себе большинство. Социалистические же революции, по его мнению, должны быть почти бескровными, поскольку большинство заставит меньшинство сдаться, по возможности не прибегают к насилию. Исторический анекдот гласит, что Маркс, побывав на марксистском собрании и послушав параноидальные речи ораторов, покинул мероприятие со словами «я не марксист».
История XX века развивалась по прогнозам Маркса. Как и было предсказано, всемирный экономический кризис начался в богатейшей стране капиталистического мира — Соединенных Штатах Америки — в 1929 году. Причиной было безудержное нерегулируемое накопление капитала, которое привело к гигантскому перепроизводству товаров и падению цен на всех рынках. Крах 1929 года затронул всех — советский экспорт зерна рухнул, оставив важные импортные контракты индустриализации неоплаченными и заставляя советское правительство оплачивать их всеми имеющимися ресурсами вплоть до демпинга зерна и продажи картин из Эрмитажа.
А достаточно развитая к тому времени американская демократия действительно совершила социалистическую революцию без применения массового насилия. Введение антимонопольного законодательства ограничило возможности неконкурентного накопления частного капитала. Была создана система государственного планирования и регулирования экономики путем осуществления национальных экономических программ и регулирования финансового рынка. Меньшинство крупных капиталистов было поставлено под контроль демократического большинства без помощи товарища маузера. В Штатах победил социализм без социалистов.
Даже коммунистические идеологи брежневской эпохи были вынуждены признавать социалистический характер западной экономики. В 1980-х годах для вуалирования реальности использовалась такая теоретическая фигура: все основные предпосылки коммунизма на Западе созданы, не хватает только руководящей роли компартии. К 2009 году они, наверное, с радостью бы нашли эту руководящую роль в действиях Барака Обамы.
В начале 1990-х годов марксизм в России был старательно дискредитирован — с одной стороны, в целях политической мимикрии, чтобы получить доступ к западным программам и грантам, а с другой стороны, чтобы устранить идеологические препятствия для приватизации государственной собственности. На Западе это совпало с периодом, так называемой глобализации, а на деле долларизации мировой экономики, когда демпинг американского доллара был использован Соединенными Штатами для экономического захвата территорий и рынков бывшего Восточного блока.
В конце советского периода альтернативы экономической политики трактовались в виде довольно бессодержательной экономически, но политически заряженной формулы — «план» или «рынок». То есть избавимся от плана — и заживем… Предполагалось, что планирование — это зловредное коммунистическое новообразование. На самом деле в обществе, как в природе, ничего из ничего не возникает. И планирование, и рынок сопровождали человеческую цивилизацию с момента ее возникновения. Речь может идти только об эволюции методов социальной организации рынка и планирования. Эта эволюция уже привела к смене нескольких экономических формаций и еще далека от завершения.
Главное свойство свободного рынка — это стремление свести прибыль к нулю максимально быстрыми темпами. Стремясь к максимально быстрому обогащению, капиталисты занижают цены и завышают потребности в капитале. Это приводит к тому, что рыночный спрос быстро удовлетворяется, цены падают, а созданные производственные мощности обесцениваются. Всегда требуется вливание новых ресурсов для того, чтобы колеса экономики вращались. При социализме государство все время создает избыточный спрос, покупая дорогие товары, такие как вооружение, дороги, электростанции и т. д., тем самым позволяя частной экономике существовать и получать прибыль.
Древнейшими известными памятниками письменности являются шумерские клинописные бухгалтерские книги — учет и контроль возникли не только до капитализма, но и до Древнего Рима. Государственное планирование практиковалось еще в крито-микенской цивилизации. Египетские фараоны пользовались кейнсианской моделью стимулирования экономики за тысячи лет до рождения Дж. М. Кейнса. Думаю, что сокровища фараонов никогда не были разворованы, но в целости и сохранности они могли остаться только случайно, как в потерянной еще в древности гробнице Тутанхамона. Дело не в грабителях, а в экономике. Сокровища были так хорошо защищены от грабителей, что использовать их могли только те, кто их туда положил. Об этом красноречиво, хотя и молча, свидетельствуют кости грабителей древности, валяющиеся на дне действующих до сих пор каменных ловушек в погребальных сооружениях. Все гораздо проще: окончание строительства очередной пирамиды, а соответственно, платежей подрядчикам и строителям, неизбежно приводило к экономическому кризису в Египте, и следующий фараон был вынужден распаковывать «стабфонд», упакованный предыдущим фараоном в собственный гроб. Начиналась стройка — и жизнь возвращалась на нильские берега. Строительство пирамид требовало крупномасштабного государственного планирования, — отсюда многочисленность и влияние тогдашней бюрократии, писцов, предшественников современных lawyers — юристов и accountants — бухгалтеров. Рынок расцветал и засыхал в такт разливу и засухе в государственных расходах.
Аналогичную роль играли крупные государственные проекты в Древнем Китае, строительство дворцов французскими Людовиками, перепланировка Парижа Наполеоном III, строительство Петербурга. Все это было задолго до Госплана, хотя представляло собой примеры именно государственного планирования.