"Непонятно, почему моя волшебная мощь здесь не срабатывает, а ведь я пробовал, - думал Одноглазый, карабкаясь из последних сил. - Может быть, потому, что я временно стал смертным, ищущим смертную? Но нет: ведь мой второй глаз по-прежнему в бегах".
Возможно, сокрушался он с непривычки: вряд ли простые жители Срединной Земли могли приблизиться к пламенеющей вершине вплотную. Не говоря о том, чтобы стоять на самом краю чаши с лавой и, отдуваясь от недавних усилий, изучать кашу, что там варилась.
- Без всякого спору, это в самом деле вход, коли уж имеется выход, - размышлял Пятнистый, время от времени поплёвывая на трепещущую пелену лавы и меланхолически наблюдая за тем, как внизу, шипя, расплывается тёмное пятно. - Не парадный - вроде тех, через какие рабы доставляют мясо и зелень на кухню. Госпожу вряд ли заставили нырять в каминную трубу, тем более нечищеную.
- Так что, теперь будем глазеть на каждую из сковородок по очереди? - каркнул Ворон. - Уж лучше мне туда сразу нырнуть и проверить: я ведь огнеупорный.
- Полагаешь, кальдеры соединяются подземными ходами? - спросил Леопард на полном серьёзе.
- Я думаю, что внутри тебя скорей пошлют куда полагается. Не заметил, чтобы по окрестностям слонялись толпы зевак с путеводителями, - ответствовал его сотоварищ.
Одноглазый тем временем принюхался и решительно сказал:
- Ингигерд, во всяком случае, где-то близко. Сами того не понимая, мы двигались по следу её несравненных благовоний. Я помню, какой аромат источали её разгорячённая кожа и доспех после упражнений с оружием, а около жерла он в семь раз сильнее.
Остальные со значением переглянулись.
- Должно быть, внизу жарковато, - пробормотал Снежный Кот.
- Ну да, примерно как в твоём Гадесе, - ехидно согласился с ним Ворон, - аж в пот бросает и уретра расслабляется.
Тем не менее, нужно было на что-то решаться.
- Если вы оба мне доверяете... - начал Трехногий.
- С чего бы это? - ответил Пятнистый.
- По крайней мере, если не знаете, что делать. Я ведь и в самом деле могу изобразить саламандру. Огненную или ледовую. И проникнуть.
- Побереги силы. Кажется мне, что под нами морок. То есть не так много расплавленного базальта, как видится.
Кот перегнулся через ободок кальдеры и внезапно пустил изо рта широкую тёмную струю, которая мигом сбила пламя. В воздухе запахло лавром, лимоном, корицей, терпкостью гроздьев и роскошными пиршествами.
- Это ж вино, - ахнул Одноглазый, более всех богов знавший толк в пирушках. - Даже не наше родимое пиво.
- Глинтвейн, - хвастнул Пятнистый редким словцом. - То есть первичное сырьё смешалось в желудке и вскипятилось, будучи извергнутым.
- Стой. А сам виноград откуда? И травки всякие?
- Знал бы, как часто мне приходилось отрезвлять старого хозяина - не спрашивал бы, - ответил Ворону Кот.
Спустились они буквально на крыльях смерти. Одноглазый схватился за две, Пятнистый - за одну ногу, удалой птиц широко распустил оперенье и почти завис во встречной струе тёплого воздуха, медленно и плавно опускаясь на дно.
Ещё в свободном парении перед ними открылась панорама недавнего побоища. Ибо пол сумрачной залы был сплошь устлан мелкими телами разной степени оцепенелости, залитыми тёмно-бордовой жижей.
- Мёртвые, - печально пробормотал Одинокий.
- Мертвецки пьяные, - хихикнул Ворон. - Я знал, кого приманить.
- Не похоже, друг, ох как не похоже, - откликнулся Леопард на несколько загадочные слова. - Судя по всему, добрая половина не шевельнулась, когда их заливало кипятком. А недобрая попыталась было утереться, да еле размазала капли. Сдаётся мне, то был первый предел неких таинственных заклятий. В загадке говорилось о какой-то четверне или четверице.
В этот момент над головами что-то фыркнуло, хлопнуло, и из множества невидимых огнемётов выбились и схлестнулись струи перекрёстного артогня. Пути к отступлению были отрезаны.
- Похоже, нам дают знать, что нет смысла оставаться здесь надолго, - заметил Пёстрый Кот. - Как насчёт прогуляться?
Ворон махнул крылом вдаль:
- Единственный выход - вон в ту просеку, если не считать кротовых нор. Их категорически не советую: войдешь во вполне приличном месте, а выйдешь в таком, что и выразить невозможно.
Троица поспешно двинулась в указанном направлении, тем более что сверху начинало порядком припекать.
- Гномятина в винном соусе - не самое плохое блюдо, - философски заметил Ворон. - Вот нашим братом можно питаться разве что во время осады.
- Козёл ты, братец, - укоризненно произнёс Леопард.
- Это ты на что намекаешь - Ворон на самом деле съедобный, как козлиная упряжка Тора? - уточнил Одноглаз.
- Какие вы жестокие, - посетовал Ворон, - только и думаете, как бы подхарчиться за счёт товарища.
И шумно вздохнул.
Всем остальным немедленно захотелось сделать то же - в затылок подталкивала жаркая волна, зато впереди, в рамке окаменевших стволов и гигантских папоротников, высветилось подобие лазурного кристалла.
Но стоило им убыстрить ход - оттуда рванул яростный ветер, ударил щебнем и пылью.
Троицу неуклонно и безостановочно сносило назад. Одноокий прикрыл лицо рукавом, защищая остатнюю зеницу, Кот беспорядочно бултыхал лапами, словно меся шквал, а Ворон...
Ворон растопорщил перья, отчего показался вдвое крупней прежнего, и распластался поперёк воздушного потока. Казалось, он зацепился где-то в воздухе и застыл - прочно, как пробка в узком горле амфоры, подумал Кот. Мимоходом он отметил, что не так уж товарищ чёрен мастью - нечто яркое, алое мерцало сквозь его тьму изнутри, высветляя оперение.
Внезапно буря стихла, точно обрубленная острым ножом. Все трое попадали наземь.
- Вторая стихия, - с лёгкой рассеянностью сосчитал Одноглаз, вставая на одно колено и отряхиваясь.
Похоже, он понимал в ситуации больше, чем признавался себе сам.
Далее шли, выстроившись цепочкой - Ворон, Одноглаз, Кот - и с куда большей оглядкой: под ногами хрустел песок и чьи-то мелкие кости, сбивая аллюр Трехногого. Лететь он с самого начала опасался: в коридоре был тесновато для такого размаха крыльев, как у него.