Госпожа покачала головой и уже было повернулась, чтобы уйти.
- Но отчего бы нам просто не подарить тебе змею потока? - сказал Грер и усмехнулся.
- Чтобы тебе, погонщица кошек, уже никогда с ней не разлучаться? - продолжил Двалин.
- И в обмен на тебя саму, отрада владыки птиц битвы, - зло расхохотался Берлинг.
- А наидостойнейшей ценой, что уплатят за Огонь Слёз, будет расточительница сего огня, с этой самой поры с ним неразлучная, - завершил заклинание Альфригг. Ибо речи их были заклинанием, которое они сплели все четверо.
Когда же карлы перестали говорить, узорчатая золотая цепь с янтарями поднялась и намертво замкнулась на стройной женской шее.
По счастью, дело одним этим не закончилось. Не стоило Берлингу поминать всуе волшебных кошек и мудрых воронов, которые, как я понял, следили за благородной всадницей издали. Все четверо тотчас ворвались в чертог, а поскольку гномы вложили всю оставшуюся у них силу в заклятие, - сумели одолеть последних без большого труда.
- Их, но не заклятие, поскольку оно уже вступило в силу? - прервал эту речь Снежный Кот.
- Нет, не его. Магические слова изменили суть и обратились вовне, пленив и Брисингов, и их победителей, а госпожу Ингигерд вместе с её новым сиянием заключив в хрусталь, - ответил Саламандр без видимой досады. - "Не сойти живым мне с места: в том гробу твоя невеста".
- Я вижу! - воскликнул Одноглазый, не отозвавшись на цитату популярного скальда, которого, впрочем, он не знал и знать не мог по причине того, что скальд вовсе пока не родился. - Брисингамен своей красой затмевает всё, но не богиню опущенных ресниц, что заключена в солнце и лёд. И она много прекрасней Ингигерд, которую я потерял.
Он рванулся было вперёд, но не смог двинуться с места.
- Не обижай госпожу, ибо это как раз она и есть, - предостерёг бывший Ворон. - И теперь стала так сильна, как вам и не снилось. Да и у Брисингамена есть своя воля и свои чары помимо всех и всяческих заклятий. Ему всё равно, как и от кого охранять свою владелицу, но пока она спит и не может сама себя защитить, Дочерь Ванов по сути недосягаема.
- Зачем ты разглагольствуешь и заговариваешь нам двоим зубы? - возмутился Пардус и гневно чихнул. - Ждёшь, пока мы задохнёмся этим переливчатым киселём?
- Жду, пока вы меня не выслушаете, а я сам тем временем не наберусь сил, - ответил Саламандр. - Иначе никак не получалось.
На этих словах он заметно съёжился и вообще умалился, скользнул с живого насеста, пробил дыру в тумане и вгрызся в толстый хрусталь, как гусеница в незрелое яблоко, - с вкусным хрустом. След его продвижения ещё висел в изумлённом пространстве наподобие капель росы или полых бусин, когда он оказался бок о бок с прекраснейшей из женщин.
А так как она по-прежнему находилась в забытье и никак не отвечала на суматоху, ящер выбросил длинный алый язычок и кольнул искрой в точку повыше ключиц - как раз там, где начинался срез массивного ожерелья с недреманными змеями. Спящая передёрнула плечами и села, по-прежнему не открывая глаз, водопад белокурых волос упал на плечи, золото Брисингамена заструилось по груди радужными струями, янтарные очи рептилий мигнули, смаргивая с век хрустальную крупку: прозрачный штоф гроба как бы сам по себе разбился в дрезину и выпал в глубокий осадок.
- Теперь твоя сдача, Одинокий, - скомандовал Белый-в-Крапину Леопард. - В конце концов, ас ты или не ас, пан или пропал?
- Та, кого я знал, слыла неукротимейшей из валькирий, - тихо ответил Один. - Да и супругу Ода никак не удавалось приручить... приучить к домашнему хозяйству. Но это безусловно она в обоих своих ликах: аромат я узнал много прежде лица и стана. И вот теперь страшусь её как распоследний дурак. Что надо сделать?
- Изобразить фавна с вакханкой. В смысле "Бей в барабан и не бойся, целуй маркитантку смелей", - ответил Леопард и хитренько, совсем по-кошачьи, облизнулся.
Один подкрался к дремлющей богине, слегка удивляясь, что никакие катаклизмы больше ему не мешают. И слегка коснулся её рубиновых уст своими.
Ингигерд распахнула глаза как ставни, даря миру щедрые охапки внутреннего света. Окрестный пейзаж скинул с себя морозное оцепенение. Карлики, коты и вороны поднялись с пола и в восторге забили в ладоши.
- Какой ты красивый, Один, - сказала она. - До сих пор. Не зря твоя законная Фригг тебя ревнует.
- А тебя, Фрейя Ванадис, Госпожа Богиня из племени ванов, никакие слова не украсят и не будут к лицу более ожерелья четырёх стихий.
- Какого ожерелья? - Фрейя направила взор себе на грудь и рассмеялась:
- Ах, да оно и есть я сама, я же - оно. Четыре стихийных элемента сковали пятый, что есть сама любовь во плоти. Я свободна, я сама над собой властна, и нет мне преград. Куда мы теперь пойдём?
- Думаю, в Асгард. Но не сразу. И вообще погоди малость.
Один повернулся к обоим своим спутникам:
- Ирбис, ты вообще-то кто такой?
- Я сказал правду, - ответил тот обиженно. - Спутник бога Диониса. Ну ладно - ещё и кровный брат Фрейра Инги и Фрейи Ингигерд из рода ванов. Ворон спросил у меня, как можно избавиться от того, что присуждено навсегда. Я напомнил ему о Прометее: когда олимпийцы позволили Гераклу разбить цепи, соединившие титана со скалой, Прометей сделал себе кольцо из звена цепи и скального обломка. Так слово богов отменилось, не будучи нарушенным. Ты умница, ответил он: ведь Брисингамен - почти то же самое, это в одно и то же время кольцо, металл и самоцвет.
- Снова Ворон! Кто же ты сам, плут?
Ворон тем временем успел принять исходную форму.
- Кто? Подумай. Я по роду занятий проводник путников, а ты путник. Чтобы ты стойко держался меня, спрятал я под перьями платок, бывший у нашей общей госпожи на теле, и вынес наверх.
- Так вот почему... - начал Один, но перебил сам себя:
- Поэтому и Слейпнир тебе подыграл, что учуял знакомое?
- Да нет, не подыграл - доверился. Я ведь ближайший его родич - от слова "родить".
- Жил в Асгарде такой бессмертный, который отвлёк на себя волшебного жеребца, обернувшись кобылой, и зачал от него... Изворотливый хитрец, многоликий оборотень, беспощадный насмешник. Это ведь ты, Локи?
- Да, побратим, - ответил Ворон в первый раз без тени иронии. - Когда ты под конец сослал меня в Нифльхейм и приковал, все асы до одного забыли, что там моя родина и родина моих детей, которые не сотворят со мной ничего дурного. Но когда мы разделили с тобой рог на одном из давних пиршеств, я запомнил это навечно. Теперь все мои долги уплачены. Идите с миром, и да будет с вами благословение моей дочери Хель!