"Ну, и черт с ней!" -- презрительно сказал Алекс о фирме.
Юля и Миша торопливо заглядывали в каждое помещение четвертого этажа клиники, они разыскивали Юлиного отца.
Наконец, они подошли к последней двери, которую еще не открывали. (Юсман в это время выглядывала в переулок со двора клиники.)
В руке Миша держал небольшой ломик, он позаимствовал его из пожарного ящика.
-- Папа может быть только здесь, -- уверенно сказала Юля. -- Здесь, за этой дверью.
Миша потянул дверь на себя за ручку, она оказалась запертой. Тогда молодой человек взломал эту, последнюю дверь, ведущую в по-следнее помещение на четвертом этаже клиники, где мог находиться профессор.
Юля и молодой человек ворвались в поме-щение, но здесь оказалось темно, практически ничего не было видно.
-- Кто здесь? -- послышался откуда-то из глубины мрака вопрос, обращенный к Юле и Мише.
-- Папа! -- радостно вскричала, сразу же узнав голос отца, Юля. -- Надо включить свет! -- требовательно обратилась Юля к Мише и они стали вместе ощупывать стены, ища выключатель. -- Нашла! -- неожиданно вскрикнула Юля. -Послышался краткий щелчок и все помещение осветилось ярким светом.
Удивительная картина предстала перед Юлей: комната была разделена на две части прочной металлической решеткой, и там, за решеткой стоял, вцепившись в нее обеими руками ее отец, профессор Аршиинкин-Мертвяк.
Миша отвернулся от этого зрелища.
-- Что ты глаза воротишь? -- озлобленно проговорил профессор в сторону молодого человека.
-- Папочка мой! -- задыхаясь от волнения, едва оказалась способной произнести эти слова Юля. Она подбежала к решетке и стала целовать руки своего отца и попыталась целовать его в щеки.
Но отец, как-то странно посмотрел на нее и отшагнул от решетки, вырвавши свои руки из рук дочери.
-- Ты лучше предложи своему папе, чтобы он не отворачивался от меня! -грозно сказал профессор.
Миша повернулся к Аршиинкину-Мертвяку лицом и мучительно, но заставил себя смотреть ему в глаза.
-- Что? Совестливым стал, Василий Федорович? -- с издевкой спросил профессор, обращаясь к смотрящему на него теперь в упор молодому человеку.
-- Это же Миша, папа. Ты должен помнить его, -- сказала Юля.
-- А как же его можно забыть? -- ехидно проговорил профессор. -- Ну, что ты стоишь. -- снова обратился он к молодому человеку. -- Скажи ей кто ты, и кто я.
-- Ты... -- сказал молодой человек и выдержал небольшую паузу, чтобы переглянуться с Юлей, и опять посмотрел на профессора. -- Ты -- Миша. А я -профессор философии Василий Федорович Аршиинкин-Мертвяк, -- объявил молодой человек.
-- Вы оба сумасшедшие! -- воскликнула в недоумении Юля. -- Миша! Ты должен объяс-ниться! -- потребовала она. -- Папа. Ты... -- не договорила она и заплакала.
-- Нет, Юленька. -- заботливо заговорил молодой человек. -- Я больше всего боюсь сейчас, чтобы ты все это выдержала. Мы -- оба не сумасшедшие. Я действительно твой отец, а там, за решеткой, ты видишь мое тело, в котором теперь заточен -- настоящий Миша. Боже мой, что я говорю! -- воскликнул Миша и снова обратился к Юле: -- я знаю, что ты прочла мой дневник... -- Юля внимательно посмотрела ему в глаза, продолжая плакать, -- После смерти твоей мамы, которую я очень любил, продолжаю любить и теперь, больше всего на свете, я хотел быть только с тобой, Юленька. Вот, почему я решился на это.
-- Я не верю тебе! Замолчи же! Ты лжешь!.. Папа! -- неистово вскричала Юля и бросилась к решетке.
-- Он говорит правду, -- подтвердил профессор, стоящий за решеткой. -И в самом деле, замолчал бы ты, -- сказал он молодому человеку. -- Перестань мучить свою дочь.
-- Миша, взломай же ты эту дверь в решетке, наконец! -- горячо потребовала Юля, сотрясая дверь руками.
-- Там сейфский замок, Юленька. Нужен ключ, -- пояснил молодой человек.
-- Я знаю где он, -- решительно сказала Юля. -- Я сейчас. Я принесу его. Подождите ме-ня, -- говорила она, уже выбегая из комнаты.
Послышались торопливо удаляющиеся звуки ее шагов.
Профессор и Миша остались вдвоем, один на один. Их разделяла только решетка.
-- Понимаю, -- заговорил первым профессор, -- мне прощения нет.
-- Василий Федорович, -- сказал Миша, подходя к решетке, -- я здесь , я заперт и стар вместо вас.
-- Мне очень больно, Миша.
-- Вы страшный, бесчеловечный человек, Аршиинкин-Мертвяк, неужели вам все-таки может быть больно?
-- Да что ты знаешь о боли! Твою ущипнули гордыню -- не принимаешь старика. Но подлинная боль и мучение, когда не болит и не мучается гордыня, а страдает душа и сердце, этого ты еще никогда не испытывал! -- проговорил на едином дыхании профессор.
-- Было... Было у меня и это, Василий Федорович. Я из детдома. И может потому, как это не трудно, и могу понять вас сейчас. Сами себя судите, а я не хочу и не стану. Да. Вначале, я откровенно отдался соблазну ненавидеть вас, я и теперь, все-таки, еще сдерживаю себя, но... меня мучил вопрос -зачем, для чего поступили вы так? И кажется, я начинаю на него отвечать.
Юля быстро спустилась на третий этаж и, пробежавшись по его коридору, остановилась у дверей лаборатории в нерешительности.
Тут она вспомнила об отце и храбрость вселилась в нее. Смело Юля открыла дверь в лабораторию: Вера все так же, бездыханно, продолжала лежать на полу возле лавки, Юля отвернулась от нее.
Наощупь, она обнаружила торчащую связку ключей в замочной скважине с внутренней сто-роны двери в лабораторию и, вытащив ключ из замка, зажала связку в кулаке и стремительно побежала, не оборачиваясь, прочь.
Когда Алекс Маприй использовал главный генератор, чтобы отомстить Ворбию, у Ворбия, находящегося запертым в туалетной комнате, закружилась голова, он стал ощущать резкий запах лимона и, в конце концов, его сознание и чувства вскоре полностью растворились в этом запахе.
Гермич приходил в себя, словно после силь-нейшего наркоза и первое, что он стал осозна-вать и чувствовать как себя это резкий запах лимона.
Постепенно, запах лимона улетучивался, рассеивался, а сознание Гермича становилось все отчетливее и наступил момент, что запах пропал, а Гермич, словно проснулся, очнулся в теле, которое сразу же поторопился обрадовано ощупать с ног до головы.
Ворбия больше не было -- это был Гермич.
Юля как раз пробегала мимо туалетной комнаты, в лабораторию за ключами, когда Гермич уже нашелся, сумел отщелкнуть наружный запор, он только что выглянул из-за двери, и тут же, спрятался за нее обратно, чтобы пробегающая по коридору мимо туалетной комнаты девушка не заметила его. Спрятался он и еще раз, потому что не известная ему девушка пробежала обратно.
-- Женщина! -- выглядывая из-за приоткрытой двери, воскликнул слюняво Гермич вслед удаляющейся Юли. -- Надо позаботиться о ней! -- сказал он и подхохотнувши сам себе, заторопился отследить скрывшуюся уже в проеме двери, ведущей из коридора на лестничную площадку, девушку. -- Догоню я, догоню, -кривляясь, подшептывал сам себе на ходу Гермич.
Он тоже выскочил на лестничную площадку третьего этажа, на секунду остановился, прислушался, потом широко и изнеженно улыбнув-шись, стал подниматься на четвертый этаж клиники.
Юля вернулась, у нее была связка ключей в руках. Она застала Мишу и своего отца молча стоящих друг против друга: их разделяла решет-ка.
Тут же, ничего не говоря, она стала пробовать открывать замок, торопливо вставлять в замок первый ключ.
-- Давай-ка, Юленька мне, -- сказал ей молодой человек, подошел к Юле и она отдала связку с ключами ему.
-- Папочка, -- обратилась было Юля к своему отцу, стоящему по ту сторону решетки.
-- Перестань, я прошу тебя, Юля, -- твердо сказал он и отвернулся от нее.