Действие органической власти совершается изнутри наружу. Когда обитающий в человеке Христос ведёт его или всю церковь к слову или действию, тогда этот процесс подкрепляется властью Главы. Иисус Христос, представленный обитающим внутри человека Святым Духом, служит единственным источником, опорой и причиной существования всякой власти. Над Его головой нет покрова.
В результате этого, проблемы с руководством в учрежденческой церкви вызваны неуместно упрощенным применением образца официальной структуры власти к отношениям христиан. Такое ошибочное понимание зиждется на упрощённом навязывании единой схемы руководства на все случаи жизни. Воистину, будет серьезной ошибкой переносить шаблон официальной модели власти, навязывая его церкви Бога живого.
Всякий раз, когда христианин употребляет органическую власть в церкви, мы должны признавать её. Восстание против такой власти является восстанием против Христа. Почему? Потому что Христос — единственная существующая власть. И когда Он говорит через церковь, проявляется действие подлинной власти.
Писание ясно говорит о том, что «Бог есть Любовь» (1 Ин. 4:8, 16). По этой причине, когда происходит выражение Божьей власти, в нём присутствует любовь. Иными словами, употребление Божественной власти всегда облечено в любовь. Постараюсь раскрыть эту мысль.
Любовь готова наставлять других, когда они заблуждаются. Она не приемлет самоуправства, духовности в одиночку. Вместо этого она ценит независимость тела.
Любовь осознаёт, что благодаря тому, что мы — члены друг другу и имеем одно происхождение, наши действия оказывают глубокое влияние на наших собратьев.
Любовь порицает индивидуалистическое, частное христианство. Вместо этого, она утверждает нужду человека в других членах церкви.
Любовь — это нечто милое, доброе и прекрасное. Но при столкновении с ужасами нераскаянного греха она может проявить боевой дух и непреклонность. Любовь терпелива, уважительна и кротка. Она не будет резкой, унижающей или диктаторской. Любовь отвергает высокопарные и надменные претензии на власть. Вместо этого она отмечена смирением и кротостью.
Любовь не бесхребетна или сентиментальна, она восприимчива и проницательна. Она никогда не манипулирует и не навязывает собственную волю. Она никогда не запугивает, не заставляет, не командует и не принуждает.
Любовь поощряет нас принять ответственность в том, чтобы заботиться о наших собратьях. Однако она сдерживает нас от навязчивых вмешательств в их жизнь. Любовь никогда не посягает на Божье место и не судит о сердечных мотивах других людей. Любовь не мыслит худшего о людях.
Любовь признаёт, что мы призваны представлять волю Святого Духа друг другу, а не заменять Его присутствие или подменять собой Его работу.
Следовательно, органическая власть не может служить своего рода пропуском для вмешательства в интимные сферы жизни собратьев с целью «убедиться» в том, что они ходят правильно перед Богом. Библия никогда не давала нам права контролировать наших духовных собратьев в вопросах их финансовых вложений, того, как у них обстоят дела в интимной сфере с их супругой или супругом, или какие — либо другие интимные сферы.
Такого рода ненужный контроль — применяемый под покровом «подотчётности» — и является по сути тем, из чего состоят авторитарные культы. Подобное мышление, в конечном счете, превратит любое сообщество верующих в своего рода психологическую кастрюлю-скороварку. (Конечно же, если верующий по собственной воле открывает перед другим верующим какие-либо интимные сферы, это совсем другое дело, однако, это добровольный выбор, а не долг).
Мы никогда не должны упускать из виду тот факт, что Библия много внимания уделяет личной свободе христианина, его непринуждённости и приватности (Рим. 14:1-12; Гал. 5:1; Кол. 2:16; Иак. 4:11–12). Таким образом, уважение к этим добродетелям должно высоко цениться христианами. Если только нет особой причины, чтобы полагать, что брат или сестра живут в большом грехе, будет абсолютно не по — христиански вести слежку за их личными или домашними делами.
Новый Завет предупреждает нас, чтобы мы не превратись в «специалистов» по чужим делам, «говоря то, чего (нам) не должно» (1 Тим. 5:13; 1 Пет. 4:15). Таким же образом, если христианин находится в затруднительном духовном положении — борется с грехом — любовь требует того, чтобы он (она) как искал, так и принимал помощь со стороны других.
В итоге, поскольку Божественная власть всегда облечена любовью, она порождает культуру духовной защищенности и безопасности. Подчинение Божьей власти не является контролем. Это помощь. Это не является чем-то жестким, статичным, и формальным, как система. Эта власть не официальна, узаконена или механична. Вместо этого она органична и построена на взаимоотношениях.
Опасность подстерегает нас всякий раз, когда Божья власть вырождается в человеческое учреждение — независимо от того, под каким именем или вывеской это происходит. У нас, христиан, есть духовный инстинкт, который побуждает нас подчиняться духовной власти. Церковь всегда только выигрывает, когда мы так поступаем.
Всякий раз, когда мы прислушиваемся к мнению других, мы открываем дверь перед Господом, чтобы Он ободрял, поощрял и защищал нас. Именно по этой причине Притчи постоянно подчёркивают идею о том, что «при множестве советников благоденствие» (Притч. 11:14; 15:22; 24:6). Таким образом, любовь является Божественным Щитом, предоставляющим духовную защиту. Однако, к счастью, она не так ограничена, как сердца тех, кто живёт под её защитой. При окончательном рассмотрении можно говорить о том, что лишь у любви есть власть «покрывающая». Потому как «любовь покрывает множество грехов» (1 Пет. 4:8; Притч. 10:12; 17:9).
Взаимное подчинение радикальным образом отличается от односторонней покорности авторитарной системе. В то же время, её не стоит путать с высоко индивидуалистическим, морально относительным, попустительским анархизмом, который характеризует постмодернистское мышление.
Взаимное подчинение дорого стоит. Скажем честно, нашему эгоизму не понравится подчинение кому-либо. Будучи существами падшими, мы желаем творить лишь то, что сами считаем правильным без вмешательства других (Притч. 12:15).
Таким образом, склонность отвергать органическую власть своими корнями глубоко уходит в природу Адама (Рим. 3:10–18). Принятие исправлений, наставлений, и замечаний от других смертных — всё это складывается в один большой крест для нас (Притч. 15:10; 17:10; 27:5–6; 28:23). Именно поэтому взаимное подчинение как раз и служит противоядием для нашей мятежной плоти и нашей беззаконной культуре.
Применение духовной власти так же болезненно. Если только человек не является любителем покомандовать, задача обличения других является сложной и рискованной. Писание говорит нам о том, что озлобившийся брат неприступнее крепкого города (Притч. 18:19). Таким образом, неловкость при обличении других в сочетании со страхом конфронтации, делает послушание Господу в таких сферах, как выражение Его власти, чрезвычайно сложным для нашей плоти. (Эта неловкость попросту свидетельствует о важности развития взаимоотношений любви, приятия в сообществе верующих).
Гораздо легче пустить всё на самотёк. Намного проще просто молиться о заблуждающемся брате (сестре) и этим ограничиться. Намного сложнее обличить человека в любви, с терпением и смирением. (Опять таки, исключением будет, пожалуй самоправедный человек, привыкший всеми командовать. Кажется, что для таких людей исправление других — задача номер один в жизни).
Всё это в очередной раз подчёркивает ключевой факт, заключающийся в том, что любовь должна руководить нами во всех отношениях. Потому что, если мы любим наших братьев, мы будем смиряться перед их советом и назиданиями.
Таким же образом, любовь побуждает нас приходить к нашим согрешающим собратьям в духе кротости, когда им необходима наша помощь (Гал. 6:1; Иак. 5:19–20). Мы станем сдерживаться, чтобы не ранить их сердец плохими мотивами (Мф. 7:1–4; 1 Кор. 13:5). Таким образом, путь любви — это всегда путь самоотвержения.