Он покачал головой и горько добавил:
— Должно быть, я не улавливаю, как это соотносится с тем, что ты ни в чём не повинная женщина.
— Уверяю тебя, с твоим другом-хакером всё будет в порядке. Я срубила его мощным снотворным. Завтра он проснётся таким свежим, каким не просыпался за последние несколько лет, — сказала она. — Ничего не вспомнит о том, что случилось. Но мне пришлось действовать именно так. Ты слишком опасен, чтобы дать тебе даже самое малое пространство для манёвра. Для меня это был единственный вариант.
— С чего ты взяла?
— Поставь себя на моё место. Если бы ты захотел по-дружески побеседовать с кем-то, кто заранее настроен на то, чтобы считать тебя воплощением зла, кто натренирован в спецназе и находится под постоянным наблюдением, как бы ты поступил?
Дэш проигнорировал сам вопрос.
— Почему ты считаешь, что я был под наблюдением?
— Потому что люди, стоящие за Коннелли, не побрезгуют ничем, лишь бы заполучить меня, — сказала она с абсолютной убеждённостью. И добавила: — Но не по тем причинам, по которым ты думаешь. Неужели ты считаешь, будто они отправили тебя в свободный полёт? Вот так просто? Я для них слишком важна. Будь уверен, они отслеживали каждый твой шаг с тех пор, как ты согласился на это задание.
Дэш поднял брови.
— Люди, стоящие за Коннелли? — переспросил он.
— Коннелли в этой игре — просто пешка. Как и ты, — прямо сказала она. — Люди, дёргающие его за ниточки — те, кто за тобой следит.
— Но если, как ты говоришь, они за мной следят, почему же тогда они не помешали моему похищению?
Кира покачала головой.
— Физически они на твоём хвосте не висят, — ровно ответила она. — Ты для этого слишком хорошо подготовлен. Даже если бы они пользовались двумя-тремя машинами, рано или поздно ты заметил бы хвост, и слежке конец.
Кира помолчала и добавила:
— Кроме того, это трата людских ресурсов. Они посчитали, что если тебе вообще удастся меня найти, на это уйдут недели. Удалённый мониторинг сочли достаточным.
— Понятно, — покровительственным тоном заметил Дэш. — Полагаю, они поместили незаметное устройство слежения в мои трусы.
Её лицо осветилось лёгкой улыбкой.
— Должна признать, это весьма маловероятно, — застенчиво сказала она, и её глаза весело блеснули. — Но и не стала бы категорически заявлять, что они на такое не способны. Я старалась вести себя осторожно, и до сих пор это работало.
Дэш почувствовал, что его моментально притягивают блеск её глаз и непосредственная улыбка. Естественное очарование и физическая притягательность Киры оказались мощнее и более обезоруживающими, чем он поначалу решил. Её внешность не могла бы быть более мягкой или более женственной. Несмотря на мешковатую одежду, движения её были гибкими и атлетичными, а голос мягким и притягательным. Ресницы Киры были длинными, линии скул и челюсти — изящными. Взгляд широко раскрытых синих глаз был тёплым и выразительным.
Дэш заставил себя моргнуть и разрушить кратковременные чары, раздражённый на самого себя тем, что реагирует на неё иначе, чем с полной антипатией.
— Ты приложила много усилий к тому, чтобы соблюдать тишину в квартире Гриффина. Стало быть, ты считаешь, что его тоже прослушивают?
Кира вздохнула.
— Боюсь, что так.
— Но как они вообще могли узнать, что его надо прослушивать? Я не знал о его существовании ещё каких-то тридцать шесть часов назад.
— Они отслеживают твои телефонные звонки. Как только ты условился о встрече с Гриффином, они, по всей видимости, установили в его квартире прослушку. Повторяю — я не уверена, что они это сделали, но я исходила из этого предположения.
— Так это ты отправила эсэмэску, заманившую меня в квартиру Гриффина?
Кира кивнула.
— Отлично сработано, — сказал он с выражением презрения на лице.
Но это выражение относилось к нему самому. Какая небрежность! Но даже ругая себя последними словами, он понял, что именно дерзость Киры Миллер помогла вынудить его совершить ошибку. Кира уже занялась им, по всей видимости, ещё до того как он взялся за это задание, и она действовала с потрясающей скоростью и решительностью. Она прибегла к тактике, которую раньше никогда не применяла, чтобы ударить по нему абсолютно неожиданно.
Дэш ожидал, что она будет злорадствовать, но вид у Киры был самый что ни на есть виноватый.