— Ах да, вспомнил, — продолжил Сэм. — Я говорил, что я единственный, кто действительно знает о том, что происходит.
Сэм кивком указал на труп Смита с остекленевшими глазами, и вновь уставился на Киру Миллер.
— Хотя, должен признать, нас таких было двое. Но теперь, доктор Миллер, у меня есть вы, и я в нём больше не нуждаюсь, — пояснил Сэм и, нахмурясь, добавил: — К тому же, если честно, он был не так уж полезен. В мотеле вы уже были в наших руках, а он всё испоганил.
Последние сомнения Дэша в правдивости истории Киры испарились. Всё, что она ему рассказала, было правдой. Именно этого человека искал Коннелли.
— Как вы собираетесь объяснить убийство Сэма вашим людям наверху? — спросил Дэш.
Сэм ухмыльнулся.
— Друзьям не нужны никакие объяснения. Тех, что наверху, я набрал лично, и они ко мне абсолютно лояльны. Я очень щедро им плачу, но всегда верил в то, что наряду с пряником нужно использовать и кнут. Ни о ком из них не скажешь, что они приверженцы Десяти заповедей, и каждый из них, сколь ни прискорбно, совершил в своей жизни серьёзные… э-э-э… проступки. На каждого из них у меня столько грязи, что им вовек не отмыться, пахнет пожизненным. И если я умру, всё это дерьмо автоматически выплывет наружу, — объяснил Сэм с самодовольным видом. — Они сделают для меня всё. А поскольку, в отличие от нашего мёртвого друга здесь, они понятия не имеют о происходящем, им не стоит волноваться насчёт… э-э-э… преждевременного исхода, так скажем.
Дэш знал — Киру глубоко потрясла безжалостное убийство Смита, но она, по-видимому, вновь собралась с силами.
— В чём здесь смысл, Сэм? — сказала она, с ненавистью выплюнув его имя. — Ты знаешь, что не сможешь заставить меня выдать тайну продления жизни ни пытками, ни препаратами. И уж будь так добр, поверь: я не собираюсь по собственному желанию выдать её психу вроде тебя. Так что я здесь делаю?
— Мы уже знаем, что координаты ты мне не скажешь, — сказал Сэм, приподнимая брови, и на его лице появилось выражение весёлости. — Даже ради спасения твоего брата. Но есть жертвы, которые куда существеннее. С тех пор как этот придурок Лузетти тебя потерял — поплатившись за это жизнью, — я работал над тем, чтобы создать подходящий стимул для того, чтобы ты… э-э-э… добровольно рассказала всё, что мне нужно. И теперь он у меня есть. Вопрос в том, скажешь ли ты мне то, что я хочу знать, ради спасения будущего человечества?
Кира промолчала, не польстившись на приманку.
— После того, как Лузетти использовал на тебе сыворотку правды, он рассказал мне причину, по которой ты чувствовала столь важным держать открытие в тайне. Перенаселённость. Страх социальных волнений. Что же, нам повезло. Я могу тебе помочь. Что если в мире больше не будут рождаться дети? — с улыбкой сказал Сэм, вполне довольный собой. — Это решит нашу проблему, не так ли? Не оставит тебе повода и дальше держать секрет в тайне.
— О чём ты говоришь?
Сэм приподнял брови.
— О стерилизации всех женщин в мире, — буднично сказал он.
Дэш слышал Сэма, но никак не реагировал. В голове возникло странное ощущение. Сперва это было болезненным, словно приступ мигрени, но сейчас ощущение скорее походило на покалывание электричеством. Покалываний, словно от затёкшей руки или ноги — но только в голове, в той части тела, где — Дэш знал — нет никаких сенсорных рецепторов.
Кира посмотрела на Сэма, словно тот сошёл с ума. Эту дикую, до нелепости чрезмерную угрозу легко можно было представить в устах злодея из субботнего мультика. Но садист и отморозок Сэм был серьёзным противником, и Кира чувствовала: его угроза что-то под собой имеет.
— Ты выжил из ума, — сказала она.
— Ой ли? Мой умудрённый молекулярный биолог так не считает. Напротив, он полагает массовую стерилизацию детской забавой. То есть, детской забавой для ребёнка, наученного молекулярной биологии, и имеющего неизмеримый IQ, — весело сказал он. — Женщина появляется на свет, уже имея в себе все яйцеклетки, и новых у неё не будет. Убери их — и всё, игра окончена.
— Как?
— Я не эксперт, но мне сказали, что это довольно просто, если серьёзно постараться. Есть множество способов атаковать исключительно яйцеклетки. Чёрт возьми, да некоторые венерические болезни сами по себе ведут к бесплодию. Всё, что нужно — целеустремлённость и искусственно повышенный интеллект.
Задумавшись над этим, Кира поняла — он прав. Даже посредственному молекулярному биологу с трансформированным её препаратом разумом оказалось бы по силам разработать нечто столь относительно простое, вроде этого. Выпусти на свободу модифицированный вирус, атакующий исключительно яйцеклетки и ничего больше, и он на какое-то время будет оставаться незамеченным. И каждая заражённая женщина незаметно, даже не чихнув, лишится возможности иметь детей. А когда все человеческие яйцеклетки будут уничтожены — на этом всё. Даже для клонирования нужна нетронутая яйцеклетка, хотя её исходный генетический материал из неё удаляется, чтобы получить точную копию донора.