— По твоим глазам вижу, что ты начинаешь полностью осознавать следствия того, о чём я говорю, — злорадно сказал Сэм. — Единственная серьёзная проблема — логистическая: как добиться того, чтобы крайне заразный вирус распространился в каждый уголок планеты. Но её можно решить множеством способов, — продолжил Сэм и начал загибать пальцы: — Генетически модифицированная E. coli, специально разработанная с тем, чтобы вытеснить и заменить E. coli в кишках у каждого человека. И абсолютно безвредная во всех отношениях, кроме наличия на борту уничтожителя гамет. Отравленные источники воды. Заражённые сигаретные фильтры.
Услышав последний вариант, Кира выглядела озадаченной.
— Пусть вас не волнует антитабачное лобби, моя дорогая, — сказал Сэм. — Во всех уголках света курение процветает. Каждый год выкуривается свыше пяти триллионов сигарет. Думаете, для человека с неизмеримым интеллектом будет трудно разработать простой способ внести крайне заразный агент на большинство производственных линий на табачных фабриках? С каждым курильщиком в роли Тифозной Мэри вы и глазом не успеете моргнуть, как каждый человек на планете станет носителем. — Он ухмыльнулся. — Всё-таки, полагаю, пассивное курение — не самая большая опасность, исходящая от курильщиков.
Кира с отвращением покачала головой, но ничего не сказала.
Разум Дэша испытал качественный скачок! В мгновение ока произошло невероятное ускорение мыслительной активности. Словно сто миллиардов доминошек моментально встали на свои места; словно цепная реакция, ведущая к гигантскому взрыву, его нейроны сформировали более эффективную архитектуру. Мысли побежали с чудовищной скоростью.
Сколько будет квадратный корень из 754? Дэш едва успел сформулировать для себя этот вопрос, как тут же, ещё до того как мысль завершилась, увидел ответ: 27,459. Казалось, время замедлилось. Если раньше мысли текли, словно патока, то теперь их словно выбрасывал реактивный двигатель.
Пока Сэм говорил фразу, паузы между его словами казались агонизирующе долгими. Ну… давай… же… говори! — нетерпеливо думал Дэш. Он смотрел на Сэма и вдруг осознал, что язык тела передаёт почти столько же информации, сколько и слова — а в некоторых случаях и больше. Каждое движение, вздох, моргание и выражение лица во всеуслышание объявляли о том, что Сэм думает.
Тот открыл рот, чтобы заговорить, и в мозгу Дэша, словно вспышкой, пронеслось: "чтобы успех был гарантирован, я собираюсь воспользоваться несколькими стратегиями". Вот что сейчас скажет Сэм — или нечто очень близкое.
— Как бы то ни было, чтобы заразить как можно больше людей, я планирую воспользоваться несколькими стратегиями, — словно по его команде сказал Сэм. — Но не думаю, что другие нам пригодятся. Когда мы выпустим в свет генно-модифицированный вирус простуды, это само по себе почти наверняка сделает всю работу.
— Мы? — спросила Кира.
— Мы с моими друзьями-террористами, конечно же. Полезно иметь огромную организацию с ячейками в каждой стране, которая слушается приказов, не задавая вопросов. Хороший способ получения тысячи эпицентров для вспышек нашей маленькой инфекции.
Дэш повернулся к Кире Миллер, скованной наручниками рядом с ним. Со вспышкой интуиции он осознал: он в неё влюблён! И уже некоторое время как.
Но откуда он это знает?
Перед ним пронеслись воспоминания о недавних его физиологических показателях. Частота пульса, концентрация определённых веществ в мозгу, расширение зрачков. Его тело и мозг откликались на неё с такой интенсивностью, что влюблённость была до смешного очевидной. Обычная, неулучшенная версия Дэвида Дэша и понятия об этом не имела — собственно, она нашла бы эту мысль более чем нелепой, осмелься кто-нибудь высказать её вслух. Ведь она не верила в то, что чувство любви вообще может развиться за столь короткое время. Но Дэша настигла стрела Купидона, и она пригвоздила его накрепко.
Улучшенный же Дэш, разумеется, влюблён не был. И близко нет. Когда его разум трансформировался, он в тот же миг утратил способность чувствовать любовь — точь-в-точь как говорила Кира. Теперь Дэш мог заглядывать в её ясные синие глаза и не чувствовать ничего. Мог изучать её с клинической отстранённостью. Любовь — инстинкт мозга ящера. Совершенно отдельный от разума защитный механизм, развившийся в видах живых существ. Во время беременности женщины чрезвычайно уязвимы, а дети беспомощны в течение многих лет. Не возникни у людей механизм для скрепления пары, не осталось бы ничего, кроме эгоизма и промискуитета. Некоторые виды животных спаяны точно так же, как люди.