А почему бы не отдать в подряд овощные поля? В Болгарии три человека половину города кормят…
Продолжая размышлять об этом, Вечканов не спохватился даже, как доехал до Львовского лесничества, которое от Вармазейки в шести километрах. Везде стояли деревянные новые, с широкими окнами дома. Наличники блестели как игрушки. Около конторы стояло человек десять мужчин.
Вечканов остановил лошадь, бросил перед ней охапку сена, поздоровался со всеми за руку.
— Ты, Иван Дмитриевич, не Виряву приехал ловить? — улыбнулся самый высокий и полный, в волчьей шубе.
— Нет, Захар Данилович, — Вечканов только сейчас узнал Киргизова. — Я с утра до вечера считал пеньки. Больно уж много вырубленных деревьев, половину Вармазейки, считай, заново обновили, — улыбнулся председатель. Он хорошо знал лесничего: тот за словом в карман не полезет, насмешку тоже не примет. Неожиданно такое скажет — хоть с ног вались.
— Ну, ну, на лошади пеньки считать не поедешь. На это дело человек один ходит — никто бы его не видел, — вновь, кусая губы, сказал лесничий.
— Ты что, весну не чувствуешь — закутался в тулуп? — произнес Иван Дмитриевич.
— Снять тулуп, сосед, не тяжело.
— А-а, значит, чесать языки собрались. Приходите к нам, работать есть где, — продолжил Вечканов.
— Об этом, начальник, в конторе говорят, а не на улице, — с ехидцей заметил Миколь Нарваткин, который месяц назад заходил к нему просить работу. Бороны хотел подправить. Иван Дмитриевич с ним не согласился — уж больно большую плату загнул.
Судосев сам пять борон подправит за день. А Миколь? Он всегда гонялся за длинным рублем! Сейчас, видимо, в лесничестве пригрелся, поэтому и выручал Киргизова.
— Какое дело подсунул ему? — не смотря на Миколя, обратился Иван Дмитриевич к лесничему.
— Дом мне ставит со своей бригадой. — В сосновых хоромах буду жить, не как ты.
Иван Дмитриевич пропустил это мимо ушей. Его дом, действительно, старый. Он поставлен еще при бывшем председателе. Но счастье человека не только в богатстве. Правда, в этом году думал поставить новый, но, как назло, сгорела конюшня. Сейчас кирпич нужен для нее. Как-нибудь уж потом…
«А что, если приглашу строить конюшню бригаду Нарваткина? — подумал Вечканов. — Закончат дом лесничего — к нам придут».
— Скоро убежите отсюда? — повернулся он в сторону парня.
— Дней пять придется повозиться… Дело нам нашел? — улыбнулся тот, сверкая золотыми зубами. — За бороны нас ругаешь? Нет, начальник, мы руки зря гудроном пачкать не будем.
— Каким гудроном? — удивился Киргизов, сдвинув густые брови.
— А разве не слышал? Гоняешься за Вирявами, совсем не видишь белого света, — подколол Вечканов. — Тогда слушай, — и стал рассказывать о том, что случилось у них в районе.
В прошлом году, приблизительно в это же время в соседние Чукалы приходили искать работу цыгане. С председателем колхоза заключили договор на ремонт борон. Вскоре «гости» принялись за дело и за день подправили все.
— Как, за один день?! — не поверил лесничий.
— А вот как, — сухо ответил Вечканов. — Покрыли бороны гудроном — и все. Потом сложили свое добро на мотоциклы с колясками и уехали. Через неделю вновь возвратились в Чукалы, но уже за деньгами.
Председатель собрал комиссию, оценил «сделанное» — бороны чернели, зубья не шатались, хоть сейчас выходи в поле. Ну колхоз, разумеется, заплатил. Когда выехали бороновать — все сразу прояснилось. А вот недавно они приезжали к нам ремонтировать бороны, да я отказался, — Иван Дмитриевич кивнул в сторону Миколя.
— А, вон из-за чего отправили Чукальского председателя на пенсию… Цыгане его облапошили! — засмеялся лесничий. Повернулся к Миколю и сказал:
— Ты, Нарваткин, может быть, и мой сруб клеем законопатил?
— Твой дом не лачуга, а барское гнездо! — Так ведь, мужики? — Миколь подмигнул друзьям, которые молча курили. Один из них обратился к Вечканову:
— Так какое дело дашь, председатель?
— Какое дело… Бригадир ваш сказал: о делах в конторе говорят, а не на улице. — Сегодня после обеда совещание проведем. Есть желание — заходите, буду ждать.
Третья глава
Сидя за широким столом, на котором были сложены разные бумаги, Герасим Яковлевич Атякшов думал о завтрашнем совещании. Совсем недавно его избрали председателем исполкома райсовета. Правда, не с большой охотой. А дело вот в чем: за время работы первым секретарем райкома партии (а он проработал в этой должности три года) Кочелаевский район топтался на месте. Герасим Яковлевич считал (и считал правильно), за короткий срок многого не сделаешь: хозяйства и предприятия были переведены на хозрасчет. Они теперь думали только о себе.