Не мучая себя, Федор Иванович запрягал в дровни пегую лошадку, отправлялся мерить то, что зимой на корню пилили и возили на лесокомбинат. Лес, который восхваляет птичьими песнями все времена года, очищает воздух и возвышает душу, превращался в щепу для крыш, срубы, дворы и бани. Гибкие, с белым станом березы рубят на дрова, иногда сложенные друг на друга бревна гниют в непогоду и от половодья. В лесу Пичинкин иногда чувствовал себя больным, места себе не находил.
А тут сын Виктор будто обухом ударил: на Потешкина, директора лесокомбината, кто-то бумагу накрапал. Как не пожаловаться, если он лес считает своим угодьем или, на худой конец, дачей. И Киргизов, лесничий, такой же. На людей смотрит свысока, будто он барин, а лесники — холопы. Дело, конечно, не в высокомерности.
Характер ломается, мнется, в оглобли и строптивого рысака запрягают. Себя считает всевластным — вот где вред! Сколько пострелял лосей — один Инешке знает. На что ему столько мяса? Снабжает кого-то из тех, кто в креслах, поэтому и никого не боится.
Или вот что еще… Сейчас лесные техники сами продают дрова. Сын Виктор даст им квитанции, а деньги велит оплатить в кассу. Это неплохо — ни один сучок не пропадает. Сельчане приедут за дровами — вот они, кучи, накладывай сколько хочешь, только плати.
Зимой и Потешкин приезжал. Свалил гладкие, без сучков березы, потом попросил: «Ты бы, Федор Иванович, нашел с десяток дубков. Друг дом ставит. Для нижних венцов нужны».
Конечно, дубовый низ — не осиновый. Дашь директору, как не дашь? И, конечно, не даром, заплатит. Поехали на четвертую делянку, где шла рубка, показал готовые бревна. В ту же ночь Потешкин пригнал машину с мужиками, те быстро их погрузили в длинный кузов и увезли. Федор Иванович даже спрашивать не стал, кто они, откуда. Зачем ему лишнее?
Потом два раза заходил на комбинат за квитанцией на лес. Кассирша одно говорила: «К самому заходи». А у Потешкина тоже свое: «Подожди немножко, вот перетряхнем план, что-нибудь придумаем». Об этом пришлось сказать лесорубам. Как не скажешь — бревна не иголки, мужики заметили пропажу, но смолчали. Когда Фёдор Иванович им сказал об этом, те на дыбы встали. Кому нравится бесплатно гнуть спину?
Потешкин, считай, половину дневного заработка увез. И, видать, после этого жалобы пошли наверх.
… Выходит, деньги — Потешкину, а ему трястись. Как не будешь бояться — делянка под его рукой, на каждом дереве своя отметина. Приедет такой ревизор, который у них спит, украденное сразу заметит. Много ума не надо — все перед глазами, только умей считать.
Утром, когда Виктор с гостем сели за стол, Федор Иванович спросил:
— Как думаешь, сынок, пешком доберусь до Кочелая?
— Зачем отправляться по грязной дороге? Отдохни-подлечись, а тетю Лену сам навещу, — Виктор догадался, о ком думал отец.
— В Кочелай вызывают? — из-за печки высунула голову хозяйка.
— Посмотришь, как и что, сразу сообщишь мне, — только им знакомым языком сказал старший Пичинкин.
У Виктора есть мотоцикл, до больницы недолго ехать. Заодно и сестру Наталью навестит, та давно домой не приезжала. Некогда, видимо.
Когда парни уехали, Федор Иванович надел валенки и спустился с печки чаевничать. Сегодня он не пойдет на делянку — прекратили рубку леса: дороги испортились. И самому незачем сбивать старые ноги. Всему свое время…
Потешкин все же успел внести деньги в кассу. Да и, по правде сказать, за три дня (на столько Николая посылали из Саранска) хорошую ревизию не проведешь, здесь полмесяца провозишься. И в лес не зайдешь — грязи по шею. Придется приехать, когда все подсохнет.
В пути Виктор Пичинкин спрашивал ревизора о их министерстве. Николай рассказывал с неохотой, каждое слово еле выцеживал. Да из услышанного вполне понятно: там работников — хоть пруд пруди! Виктор сам однажды видел, что в каждом кабинете сидят по два-три мужика с большими животами — «работают». Вот кого пригнать в их цех, пять срубов срубили бы за день!
— Платят вам как, по-нашему — по капельке? — после долгого молчания вновь бросил Пичинкин.
Ревизор пристально смотрел на льдинистую дорогу, вцепившись за спину Виктора. Наконец буркнул:
— Платят, как всем, не больше. Правда, сейчас оклады повысились, да только что купишь на эти деревянные? Мясо с базара, молоко тоже, овощи, сам знаешь, в городе не растут. Всё покупное!
— По-твоему, наше лесничество быков откармливает? — недовольно спросил Пичинкин.
— Понимаю, и вам нелегко… На песчаных землях абрикосы не цветут. Но все равно о мясе, думаю, забот не знаете — лосей вон сколько шатается!