Зашла уборщица, стала подметать пол.
«Смотри-ка, и здесь пустая телега»… — почему-то вспомнились ему слова проводника.
Он вновь вышел на улицу. Вокзал со всех сторон был освещен. Жик-жик, жик-жик, — вздрагивали у дежурного паровоза колеса. Видать, он ждал какой-то состав, станет разводить оставшиеся вагоны. Минут через пять он попятился назад. На его место встал пригородный поезд, и перрон наполнился голосами пассажиров.
Виктор поспешил к остановке такси. Там уже стояли в очереди. «Ой, откуда вас столько?!» — удивился он. Наконец-то, догадался: люди возвращались со своих дач, спешат домой.
В одном такси, которое ехало на Светотехстрой, оставалось свободное место, и Пичинкин сел.
Он смотрел через стекло и удивлялся тем переменам, которые произошли в городе. Больше всех помолодел микрорайон. За три года поднялись многоэтажные дома, появились новые улицы. Вот и улица Эркая.
Она протянулась по окраине села Берсеневка. Недавно здесь было большое поле, где летом цвели подсолнухи, сейчас же… По освещенному тротуару шли люди. Один из парней играл на гитаре, а друзья ему подпевали.
Виктор нашел нужный дом, поднялся на пятый этаж и — попятился… На лестничной площадке с его ровесником стояла Оля, дочь Захара Митряшкина. Стояла, обнявшись…
— Вот я и приехал! — хотел было сказать Виктор.
— Пичинкин, ой! Ты откуда в полночь?… — растерялась Оля.
Стоящий с ней рядом парень немного отошел в сторону. Его удивленные глаза будто спрашивали: «Кто ты?!»
— Как откуда, с Вармазейки! Не вовремя, прости…
Виктор еще хотел что-то добавить, но не удержался и обиженно шагнул к лифту.
— Витя, Витя! Ты меня не так понял! — вслед закричала Оля.
«Как уж не так — здесь много ума не надо», — уже выходя на улицу, проговорил Виктор то ли себе, то ли девушке. — Смотри-ка, и сказала как солдату: «Пичинкин!..» Раньше так ко мне не обращалась».
Вышел на большак, поднял руку, голосуя автобусу.
На его бывшей квартире хозяева еще не спали. Геннадий Филиппович вышел навстречу полуодетый. Лицо горело — был немного под хмельком. Вероника Сергеевна, хозяйка, обрадовалась его приходу больше всех.
— Смотри-ка, смотри-ка, какой гость! Проходи, Витя, что стоишь? Я вот начала месить тесто на завтрашние пироги…
На кухню вышла Сима, их единственная дочь. За три года, пока к ним не заходил Пичинкин, она еще больше пополнела. Увидев гостя, спряталась в спальню.
Вите неудобно было, как он оказался у них. Он только сказал, что пришел ночевать, если они, конечно, разрешат.
— Ой, смеешься над нами! Разве ты не наш человек? — несушкой закудахтала Вероника Сергеевна. — На вот, садись! — и пододвинула гостю табуретку.
Вскоре и Сима вышла. Принаряженная, волосы уложены. Сима разглядывала Виктора, а сама места себе не находила. Наверно, та любовь, которая возникла у нее раньше, еще не погасла. И зазнавалась она, конечно, ради приличия, ведь на глазах родителей не бросишься парню на шею.
После полуночного ужина хозяева легли спать. Виктор с Симой вышли к крыльцу, сели на деревянную скамью. Было прохладно. Звезды пропали, небо потемнело — жди дождя. Виктор накинул свой пиджак на спину девушке, и та молча прильнула к нему.
Наконец-то Сима спросила:
— Ой, действительно, а зачем ты пришел?
— Продавать лук на базаре.
— Лесной мастер, а ум как у мальчишки.
— Откуда знаешь? — засмеялся Пичинкин.
— На земле живу. Слышала и о том, как с начальством воюешь.
— Ну-у, это уж…
— Ужа эрзяне гуем13 нарекли.
Сима вынула из кармана яблоко, откусила и протянула ему.
— На, ешь. Не бойся, не умрешь — со своего сада…
— Ты все там же работаешь, на заводе? — переведя разговор на другое, спросил Виктор.
— Где же еще, все там же, — кашлянув в ладонь, ответила девушка. Потом добавила: — За последние два года, кавалер, хоть бы письмо написал. Думала, что женился…
— Женитьба — дело нехитрое. А вот вместе жить…
— Хватит болтать. Скажи, что позабыл…
После долгого молчания Виктор сорвал с клумбы белую розу и протянул девушке.
— Лучшие розы краденые, — улыбнулся парень, — а лучшие жены — чужие…
— Надо мной смеяться приехал? — вскочила со своего места Сима.
— Не обижайся! Мне вспомнился тот вечер, когда в парк цветы красть ходили. Забыла?
— Это ты все забываешь… Почему, хочу спросить, на мое последнее письмо не ответил?
— Прости. Некогда было.