Я хихикнула. Что ж, в этом он прав. Абсурд. Принц-вор и принцесса-беглянка. Жуть.
– И что ты все же предлагаешь? Куда направимся? – спрашиваю я у него.
– На севере есть одно небольшое королевство. Говорят, там неплохо. – Юджин хмурится, вспоминая. – Кажется, Рендал. А. Нет. Эрендел. Вот. Поехали туда!
– Звучит заманчиво. – я смотрю на рассвет. Красиво. – Давай побудем так еще немножко.
Юджин за спиной устраивается поудобнее, укладывая свой подбородок мне на макушку. На плече свернулся Паскаль, привычно маскируясь. Довольно всхрапнул конь Максимус.
Мир большой.
И он ждет нас.
Белоснежка
Начнем с того, что родиться принцессой – это круто. У тебя есть платья, вкусная еда, слуги и любящий тебя отец-король. А еще куча слуг и обязанностей королевской особы. Но во-первых, королевство свое я любила, а во-вторых, у папеньки явно был комплекс по поводу единственной дочурки, так что нагружать меня особо не стремились.
Помню как отец трясся за любую мою прогулку. За любой шаг. Иногда даже буквально. А вся проблема была в том, что я родилась с плохим иммунитетом. Зимой. И мама умерла, дав мне жизнь. А поскольку королеву отец любил, то и за меня, как за единственную память о ней, боялся. Да и признаться стоит, что по малолетству я частенько простывала и болела.
А потому всегда была бледнокожая, с ярким румянцем и губами от вечных малиновых настоев.
Полагаю, именно этот мой видок положил начало слухам в народе. И хотя меня звали Марианной, прозвище Белоснежка прицепилось ко мне на долгие годы.
Лет в десять, между уроками французского и этикетом до меня вдруг дошло, что папенька-король вполне себе еще видный мужчина. И естественно, что ему нужна подходящая женщина. Так что наш с папой общий советник – папа об этом еще не знал – был озадачен поиском знатных и благородных особ, не имеющих мужа.
Тайно. Мне тут охотницы на престол не нужны.
Спустя пару месяцев уже моя личная теневая гвардия отправилась собирать досье на нескольких претенденток на руку короля. Король, естественно, все еще не был в курсе.
В итоге мне понравились две женщины.
Одна, герцогиня Аллесия, милая женщина, вдова, – мои ребята тщательно проверили обстоятельства смерти ее мужа и ее связи, – жила в нашем же королевстве. Хозяйственная, добрая, она хорошо подходила на роль заботливой жены.
Вторая – Вивиан, дочь графа из соседнего королевства. Не особо богата, однако умна, изучала управление и дипломатию во французском университете, красива, достаточно молода и здорова, чтобы родить отцу наследника.
Естественно я была готова стать королевой, но, если честно, не особо хотела этого в своем королевстве. Женщина на троне никогда не будет пользоваться популярностью. Увы, предрассудки. И вместо того, чтобы бороться с ними, я планировала выйти замуж за принца или короля. Даже если это будет другая страна, жена короля воспринимается народом лучше, когда издает указы. А еще всегда можно прикинуться блондинкой (хоть я и брюнетка). И да, отец все еще не знает об этом.
Так что, когда мне было одиннадцать, я таки женила отца второй раз. И не надо мне тут кривиться. Мачеха, а ею стала все же Вивиан, мне очень нравилась. Мы подружились и я ей рассказала, что их встреча на приеме соседнего королевства оказалась не случайной. Та удивилась, посмеялась, но не обиделась. Фух.
Вив действительно оказалась очень умной. И я была спокойна, отдавая наше королевство в ее заботливые руки, однако я упустила из виду козни противников. Мне, конечно, простительно – в таком возрасте позволено еще допускать ошибки, – но конкретно эта стоила жизни отца.
Когда мне было пятнадцать, на него напали разбойники. Король умер! Да здравствует королева!
Мне было пятнадцать и я не могла плакать на похоронах. Потому что оставалась беременная Вивиан, будущий наследник (или вторая принцесса, если не повезет) и удрученное королевство.
Теневая служба работала на износ. Лекаря, дабы не вызывать его каждый раз, я поселила во дворце, приставив к любимой мачехе кучу охраны. Та плакала, но понимала.
– Милая. – гладила я ее тонкие ладошки. – Пойми, ты сейчас – королева. Ты глава этого королевства. И я хочу, чтобы все так и оставалось. Так что утри слезы, и заботься о себе и ребенке. Мне тоже грустно и больно, но сейчас не время плакать.
– Ты мудра не по годам. – вздыхала она и робко улыбалась.
А я пыталась понять, кто нам так подгадил.
И, увлеченная разборками с вражеской разведкой, опять упустила из виду слухи. Когда до меня наконец они дошли, что-то изменить уже не представлялось возможным.