Мужлан в красной рубахе, казалось, пропустил мои слова мимо ушей. По крайней мере, его рассказ о своих охотничьих подвигах не прервался ни на минуту. Я старалась идти быстрее. Тогда он, может, и отстанет. Ага, размечталась. У дверей моего дома он отстанет. И то, не факт, что не начнет “на чай” напрашиваться.
Эх, иногда мне хочется стать книгой. Но, увы, это будет очень скучная книга.
Меня зовут Бель. Да, не очень оригинально, ведь это имя означает “красавица”. А для каждой матери ее дочь будет красивой. Но ввиду этого, меня очень бесит, когда кто-то говорит “красавица Бель”.
Нет, ну тавтология же!
Ах да, я люблю читать. Все.
Вообще мы с отцом переехали в эту деревушку после смерти мамы. Лихорадка. Она сгорела внезапно, всего за несколько дней. Это стало большим ударом. И я совру, если скажу, что не плачу порой.
Папа мой чудной человек. Но мы с мамой его любили. Просто он изобретатель. И если бы папочка допустил меня до своих изобретений, мы были бы уже богаты. Но он считает что девушке рядом с механизмом не место. Увы, я его могу понять, но эти пережитки прошлого тоже оптимизма не внушают.
А мне интересно!
В общем, вся моя жизнь состоит в том, чтобы следить за папенькой. Кормить его, лечить, когда долбанется чем-то, и вообще в принципе ухаживать. Я его люблю, но надоело.
Папочка изобретатель. Но его машины никак не помогают нам в быту. Мужчины. Что с них взять? Они ж как упрутся, так других решений и замечать не хотят. А они есть.
Ладно, не будем о грустном.
Хотя… Вон рядом Гастон пристал, как колючка к ж… В общем не отдерешь. И что ему надо?
Нет, так-то я знаю, что ему надо. Но меня подобный вариант не устраивает совсем. Отчасти из-за него я и хожу всегда одна.
Не влилась я в местную тусовку. Совсем. Нет, я могла бы потрещать с девчонками о платьях и парнях – не считайте меня совсем уж за простушку – но те вдруг заревновали, что “первый красавец на деревне” за мной таскается. И попробуй объяснить, что я этого не хочу.
А Гастон и правда уже достал. У него же все мозги в мускулы стекли. И самомнение зашкаливает. Хотя как охотник он хорош, и даже весьма. И спасибо ему за это. Но блин! Почему или красивый, или умный? Почему никогда нет и того и другого?
– Бель, вот и твой дом. – проворковал парень. – Я так устал, пока провожал тебя. Пригласи чайку попить.
– Иди лесом. – буркнула ему. – Раз устал, отстань от меня наконец!
– Бель! – повысил голос Гастон. – Я за тобой уже полгода хожу! Пора бы тебе принять ситуацию!
– Гастон! – все, вывел. – Я что, неясно сказала? Иди лесом! Выразилась бы покрепче, но мне тут еще жить! Ты мне не нравишься! Я тебя не люблю! Ты мне противен, в конце концов! Так что иди и стреляй своих куриц!
Бах!
Ох, не стоило так с дверью. А этому самовлюбленному индюку так и надо! Достал уже! Из-за двери раздалось обиженное бурчание.
Да. Хуже дитя малого. Хоть и раздражает неимоверно, но иногда мне его даже жаль. Он же не видит ничего другого под носом. А ведь сестрички Розмари с соседней улицы уже всю косметику извели, лишь бы он их заметил. Бедняжки.
“Ба-бах!”
Я схватила полотенце, намочила его, и помчалась в подвал. Наверняка папенька неудачно куда-нибудь вписался из-за взрыва.
Ну да. Дым так и валит.
– Отец! – подскочила я к своему старику. – Вы опять?
– Не опять, а снова, доченька. – прокряхтел он добродушно. – Надо все-таки поменять местами детали.
Я смотрела на очередную его кракозябру механическую и ясно видела, что детальки не причем. Просто нужно уменьшить силу трения в паре мест, и отвести трубку с маслом в сторону.
Но отец не позволит.
– Пап, я на рынке слышала, что ярмарка состоится через пару дней в соседнем городке. Хочешь съездить?
Мой старик аж от железяк своих оторвался.
– Бель, дорогая, но что я там продам?
– А вот эту свою машинку. – хлопнула я кракозябру по блестящей пластине. – Что она там у тебя делать должна была?
– Ах да… – замялся он. – Хотел, чтобы огород перекапывать можно было. Но движущийся механизм постоянно заедает. А как только добавляю масла, так сразу дымит и взрывается.
– Мда. – ну тут ясно все.
– И что ты делал, чтобы не взрывалось?
– Несколько раз переделывал машинку. Да все равно не хочет. – да ты ж мой гений!
– Пап, – ласково обняла я его. – Я там молоко свежее принесла. Сходи попей, а то мало ли чем надышался. А молоко – известное лекарство.
– И то верно, дочка. Может и придумаю что. – отец хлопнул себя по коленям и побрел наверх.
Ура. Минут пять у меня есть, пока он сообразит, что я задержалась. Так. Отводим трубку с маслом. Сюда определенно нужен переключатель. Раз есть такая хорошая скорость, будет грустно ее терять. Тогда так.