За всё лето Гарри не получил ни одного письма. Мальчик знал причину, но от этого легче ему не становилось.
Привезя племянника домой с вокзала, в конце учебного года, дядя Вернон первым делом отобрал у него весь волшебный скарб - учебники, палочку, мантию и метлу. Всё это отправилось в чулан под лестницей и было заперто на замок. Гарри пытался воевать с дядей, но колдовать ему нельзя, а физически, к сожалению, он был слабее. Он устроил потасовку, получил не хилую оплеуху, а дядя стал только более уверен в себе. Он запретил выпускать Буклю полетать. Дядя посадил ее под хитрый замок и как только Гарри не ковырял его, открыть так и не смог. Самое жуткое было осознавать, что мальчик с лёгкостью справился бы с этим, если бы ему было позволено колдовать вне стен школы.
Когда у Гарри наступил день рождения, он уже был готов полностью выйти из под контроля и психануть по полной. Только мысль о Хогвартсе заставляла держать себя в руках. Нельзя было нарушать правила, чтобы не навлечь на себя неприятности. Гарри считал дни до школы.
Вечером дядя ожидал гостей. К нему должен был придти на званый ужин человек, с которым дядя хотел заключить сделку. А Гарри ждал домовика Добби.
Домовик был тут как тут. Гарри во все глаза смотрел на старого друга. Он вспомнил морской прибой, кривенький камень и слова на нем: Здесь лежит Добби, Свободный эльф.
-Привет!- поздоровался мальчик, тихонько прикрывая за собой дверь в спальню. Гарри знал, что может выкинуть домовик и поэтому чувствовал себя как сапёр при разминировании бомбы.
-Гарри Поттер!- пронзительным голосом воскликнул нежданный гость,- Добби так давно мечтал с вами познакомиться, сэр… Это такая честь…
-Довольно!- сказал строго Гарри, ему было неприятно так говорить с эльфом, но у него не было другого выхода,- отдай мне мои письма, Добби.
Домовой эльф вздрогнул и вытаращил на юного волшебника огромные, блестевшие как изумруды, глаза.
-Вы знаете, сэр?- боязливо переспросил домовик.
-О, Добби,- закатил Гарри глаза,- я волшебник, я знаю всё. Будь уверен, я знаю так же, о заговоре, который готовится в Хогвартсе.
Мальчик скрестил руки на груди и сурово посмотрел на домовика.
-Нет-нет-нет,- запричитал несчастный домовик и прикрыл свои длинные, как у летучей мыши, ушки.
Гарри набрал в грудь воздуха и чувствуя к себе сильнейшее отвращение, сказал:
-Добби, если ты не отдашь мне мои письма и не оставишь в покое, я всё расскажу твоему хозяину Люциусу Малфою.
Добби смотрел на Гарри как громом пораженный. Он затрясся и задрожал. В его руках появилась внушительная пачка конвертов, а из глаз потекли слёзы.
-Хорошо, сэр, хорошо, -домовик протянул мальчику письма и с громким хлопком исчез из его спальни.
Через минуту в комнату вбежал разъяренный дядя. Он пригрозил Гарри запереть племянника в комнате до конца лета, если тот будет продолжать шуметь. Гарри же равнодушно лег на кровать, вглядываясь в потолок.
Мальчик услышал, как отъехали гости. Его позвали поужинать, но Гарри не стал спускаться. Письма друзей так и остались нетронутыми. Это был самый отвратительный день рождения. Как и всё лето. Как и вся жизнь.
Гарри очнулся, когда дом номер четыре погрузился в сон. Мальчик встряхнулся и взял себя в руки. Да, безусловно он поступил ужасно по отношению к Добби. Но Гарри дал себе зарок, во что бы то ни стало, он освободит эльфа от Малфоев. А до этого, Добби мог здорово навредить ему. Избавившись от оцепенения, Поттер включил настольную лампу и сел за стол. Перетасовав письма, Гарри увидел кривой почерк Рона и ровный красивый Гермионы. Одно письмо было самым свежим. Гарри криво улыбнулся, узнавая мелкий почерк преподавателя зелий Северуса Снейпа. Внутри конверта лежала короткая записка: Несколько недель назад, Хагрид приставал ко всем собирая колдографии твоих родителей. Я ничего не дал этому увальню. Но недавно, совершенно случайно, разбирал ящик стола и наткнулся на парочку снимков. Раз уж у тебя день рождения, решил сделать для тебя копии. А на счёт подарка не переживай, как ты мечтал - принимай носки. Гарри засмеялся и вытащил из конверта, на котором без сомнения были чары невидимого расширения, ярко салатового цвета теплые носки с вышитыми снитчами по бокам. Затем Гарри, судорожно сглотнул и вытащил на свет красивую белую фоторамку, с позолоченным орнаментом и два отдельных снимка. В рамке была портретная колдография Лили. Гарри почувствовал как зажгло глаза. Он раньше не видел этого снимка. Его маме по виду было лет пятнадцать, она стояла в школьной форме, на фоне озера, нежно улыбалась, а ее волосы слегка шевелились от ветра. Полюбовавшись на прекрасный снимок, Гарри обратил внимание на два других и не смог сдержать улыбки. На одном Северусу и Лили было лет по двенадцать, примерно так Гарри выглядел сейчас сам. Лили держала Северуса за шею, они смеялись. Снейп пытался вырваться, а Лили трепала ему волосы. Потом опять обнимала за шею… На втором снимке, они были старше. Примерно в том возрасте, когда навсегда поссорились. Мама и преподаватель стояли опираясь на один ствол дерева, но с разных сторон. Северус смотрел на Лили и его взгляда не было видно за длинными волосами, упавшими ему на лицо. А Лили смотрела мечтательно вдаль.
Гарри долго ещё рассматривал три этих колдографии. Потом, он поставил рамочку с колдо на стол, а простые убрал к себе в альбом, который подарил ему Хагрид. Мальчик погладил альбом рукой. Со снимками Лили и Северуса в нем, история стала как будто более полная.
Вошедшая в его комнату, на следующий день, тетя Петунья первым делом увидела снимок сестры. Она побледнела, сжала зубы и выскочила из спальни племянника, будто за ней гнался соплохвост. Гарри покачал головой тёте вслед. Пришел в комнату дядя и наорал на него, прицепившись к бардаку в спальне. На какой-то миг, мальчик испугался, что дядя повредит снимку, но обошлось.
Гарри не выходил из комнаты. Так прошло три дня. Гарри не хотелось есть. Он прочитал все письма друзей, которые с каждым последующим звучали всё более напуганно. Рон и Гермиона жутко переживали, что Гарри им не отвечает.
В конце третьего дня, по середине ночи Гарри разбудил свет фар автомобиля. Поттер открыл глаза и слабо улыбнулся.
-Рон!- едва шевеля губами, произнес Гарри.
Чуть ли не ползком добрался до окна и открыл его, чтобы легче было говорить.
-Дождался,- усмехнулся слабо Гарри, абсолютно без сил.
-Гарри, они что морили тебя голодом? На тебя смотреть страшно!- воскликнул Рон.
-Нет, я сам,- махнул рукой Гарри во все глаза рассматривая старенький автомобиль бирюзового цвета, на котором прилетел его друг вместе со своими братьями Фредом и Джорджем.
-Привет, Гарри!- воскликнули близнецы в один голос.
Рон объяснил, что переживал, так как Гарри не отвечал на письма. Близнецы забрались в комнату Гарри и помогли шпилькой вскрыть замок в чулане, чтобы вытащить вещи мальчика.
Поттер забегал по комнате, собирая свой хлам. Последней, он взял фоторамку со снимком мамы и прижал ее к груди. Быстро чиркнув записку Дурслям, что остаток каникул проведет у своего друга, Гарри залез с Буклей и рамкой в машину. Вернулись близнецы с вещами из чулана и мальчишки устремились в Нору - второе любимое, после Хогвартса, место в сердце Гарри.
Братья Уизли смеялись и что-то громко кричали. А спасённый друг, откинувшись на спинку сиденья, первый раз за много дней улыбался во всё лицо.
Он наконец смог выпустить Буклю, и тут помогли Джордж с Фредом - мастеры на все руки.
Рон жаждал узнать подробности и Гарри рассказал о домовике Добби. Братья Уизли удивились и похвалили Гарри за находчивость.
Наконец ребята прибыли. Гарри радостно осмотрелся. Всё было знакомо до боли в сердце. Миссис Уизли грозно отчитала своих сыновей - незаметно вернуться, мальчики не смогли. Все трое Уизли были выше матери чуть ли не на голову, но смертельно боялись ее гнева.