Наконец, спустя время, мучения пути завершились.
Я поняла, что нас доставили на главную городскую площадь, где раз в год проходили большие торги. Всех пойманных продавали за огромные деньги, но больше всего здесь ценились люди без магии — в этом мире её был просто колоссальный перевес, и правители тщетно искали причины.
— Пошевеливайтесь, — поторопил нас тюремщик, заставляя подняться и тащиться в клетку, где мы проведём некоторое время.
Отовсюду то и дело слышались стенания пленников — что странно, в основном мужские, и это почему-то настораживало.
— Пусти меня, урод! — взбунтовался какой-то явно молодой парень совсем рядом. — Ты хоть знаешь, кто мой отец⁈ Да он тебя…
Свист хлыста и крик оглушили, заставляя всё больше проникнуться мыслью, что всё происходит в реальности.
— Ты здесь никто, сопляк, — ответили ему. — Оказался тут — значит, теперь нет у тебя семьи! Пошёл.
Что-то я не припоминала такого момента в игре…
— Руку, — потребовали, кажется, от меня, но я так задумалась, что не сразу отреагировала. — Оглохла?
Запястье ухватили, кожу больно обожгло, и от неожиданности я не устояла на ногах, падая прямо на грудь очередного работорговца. Тот явно воспылал от такой внезапной близости. Он тут же сорвал мою повязку, и яркое солнце резануло по глазам, но зажмурилась я не поэтому.
Стоило взглянуть в глаза этому человеку, вся его жизнь развернулась передо мной, как фильм с быстро мелькающими кадрами. Жуткое прошлое, беззаботное настоящее и… весьма безрадостное будущее.
— Какая породистая… Я с тобой озолочусь, — разглядывая меня, как дорогую куклу, восхитился он, не стесняясь ощупав меня с похабной улыбкой.
— Ошибаешься, — спокойно ответила я.
— Чего?
Но я только мрачно ухмыльнулась, вгоняя противного дядьку в ступор, из которого он не сразу, но вышел.
— Шагай давай, принцесса, — вновь развеселился, а потом вообще хлопнул меня пониже спины под смешки и свист своих друзей-торговцев.
Во мне кипела злость и обида, но поделать я ничего не могла — оставалось только радоваться, что проживёт этот человек очень недолго. Возникшее видение привело меня в такой восторг, что я не сразу заметила странное.
Помостов для демонстрации «товара» было несколько, и все они располагались полукругом, чтобы покупателям было лучше видно, и чтобы сразу разместить всех. Когда меня втолкнули в длинную шеренгу рядом с остальными, я подняла взгляд, пытаясь рассмотреть уже собравшуюся толпу… и не нашла ни одной женщины.
Их просто не было.
За исключением нескольких пленниц, как и я попавших в лапы торговцев, я не разглядела никого, кто хотя бы отдалённо напоминал девушку, женщину, старушку, в конце концов. Собравшиеся мужчины самых разных возрастов, начиная от мальчишек, смотрели на нас с теми немногими такими огромными глазами, что становилось ясно — видеть такое для них впервые.
Мы точно не создавали подобный мир!
— Вот же встряла… — пробормотала себе под нос, проникаясь главной проблемой, которой точно не было в игре.
Сильный страх впервые с момента пробуждения схватил за горло, рисуя передо мной самые мрачные перспективы, и ровно в этот момент, когда пришло осознание, я столкнулась с внимательным взглядом мужчины, скрытым под капюшоном. Я знала, что он наблюдал за мной уже какое-то время, так же, как знала и то, что дальше меня ожидало, правда, никакой уверенности в том уже не было.
— Приветствую всех на наших ежегодных торгах, уважаемые господа! — набатом прозвучал голос распорядителя. — Сегодня у вас есть шанс приобрести самые редкие жемчужины.
И толпа пришла в восторг.
Глава 2
Дарртэн
Старуха Оракул оказалась права — девчонка и правда была на торгах.
Я сразу выхватил её из всех. Светлые волосы, белая кожа и невероятные, цвета лазури глаза, бросающие вызов, из-за которых внутри всё переворачивалось.
«Упустишь её — ты покойник», — гудел в голове скрипучий голос, пока я смотрел, не в силах оторвать взгляда.
Она же смотрела с ненавистью и как будто лишь на меня. Никто не привлекал её внимание — ни алчные торговцы, ни другие рабы, ни даже те, кто уже с жадностью таращился на главный приз, который хотели раздеть и сломать, сперва вдоволь наигравшись.
Только я.
Это даже льстило. В кои-то веки во мне вспыхивали хоть какие-то эмоции, и этот гнев в её глазах подпитывал обжигающее пламя в моей груди, лишь разгоревшееся сильнее. Верно, драгоценная, ты будешь ненавидеть меня ещё сильнее, но вини во всём богов, что распорядились нашими судьбами…