И я ответил:
– Да.
ЧУЖЕЗЕМЕЦ СПУСТИЛСЯ С ХОЛМА ПО МАРШРУТУ, какого я бы никогда не выбрал. Я следовал за ним до утеса. Он показал мне огни города, и черноту другого холма за ним, и зияющий внизу овраг, и мост. Где-то светился неон, отмечая работающие допоздна места. С нашей точки обзора я не узнал район на другой стороне, как будто видел его впервые, как будто только что для себя открыл.
– Я могу научить тебя, – сказал переписчик. – Тому, что делаю.
– Я стану учеником.
– Нет. Стажером. Я тебя подготовлю. Мы станем коллегами. – Я уже понимал это слово. – Если согласишься работать со мной, мы будем в одном департаменте. Я буду твоим управляющим.
– А где ваш?
Он нахмурился:
– Далеко-далеко, на родине.
– И что потом?
Переписчик не сразу ответил. Мы двинулись обратно к моему дому, и когда он появился в поле зрения, переписчик окликнул:
– Эй.
Я быстро обернулся, готовый слушать.
– Ты подаришь мне все свое внимание? – спросил он. – Работая со мной, ты будешь слышать много всего сложного, и нельзя терять концентрации. Ты справишься? И иногда может быть страшно. Сумеешь оставаться храбрым? Один агент – или как его там – долгое время следит за мной. – Переписчик тряхнул головой. – Пытается меня догнать, говорит всякое. Такой запросто тебя одурачит. Выдаст качественную фальшивку, используя верные слова. Я должен его опережать. Если бы кто-то наплел тебе сказочки обо мне, ты бы поверил?
Я покачал головой, осознав, что именно этого он и ждет.
– У меня есть полномочия. Вести счет. Как и у тебя.
Переписчик улыбнулся, уняв мою новую тревогу. Я жаждал вести счет, как он сказал.
– Бери что хочешь, – указал он на дом. – Что сможешь унести.
Последний взгляд через окно. Две рубашки. Книги, какие нашел. Маленький нож Сэммы, про который забыл. Я обшарил все комнаты. Несколько овсяных лепешек. Два карандаша.
В отцовской мастерской я долго пялился на стол, покрытый металлической пылью. В комнате физически ощущалось его присутствие, почти слышался голос.
Я не взял ни один из его ключей.
За рабочим столом было спрятано послание, написанное синими чернилами размашистым почерком моей матери – или не ее. Я моргнул. И забрал письмо.
На чердаке я пытался ножом срезать со стены обои с моими рисунками. Я ковырял и отдирал, надеясь унести животных с собой, но клей держал накрепко, бумага отходила полосками, и они рвались.
Я взял ключ от дома с крючка на кухне. Когда я вышел, должно было уже совсем стемнеть, но из-под камней на склоне будто струился серый свет.
Переписчик привел своего мула, и тот с вызовом уставился мне в глаза.
– Что там у тебя?
Я начал оправдывать каждую из взятых вещей, но переписчик просто открыл передо мной короб, мол, клади.
– Моя коза! – Я рванул к ней, и она заблеяла и заскакала вокруг.
– Ты должен забрать ее с собой, – сказал переписчик, приветственно помахав козе рукой.
– Вы украли другую, – буркнул я.
Он нахмурился и покачал головой:
– Я бы не стал воровать.
– Кто тогда?
– Ворья всегда в избытке.
– Я думал, это вы. Кажется, я слышал ваши выстрелы.
– Может, я и стрелял. Но не в твою козу.
Я закрыл дверь дома. Запер его.
– Вы пришли сюда, потому что я здесь, правда? – Я уставился на ключ в своей руке. – Подождите!
Я побежал туда, где закопал бутылку. Она была слишком тяжелой, чтобы тащить с собой, но я не мог позволить останкам тлеть тут без меня. Разбить толстое стекло у меня бы не вышло, даже будь силенок побольше. Я выудил бутыль из земли, потряс, и кости забренчали.
Можно положить туда яйцо и вырастить птицу. Дроб не рассказывал, пытался ли кто-нибудь сунуть в бутылку младенца и дать ему повзрослеть. Ты бы мог. Опускал бы ему еду, учил бы его через стекло, убирал бы за ним. Хватило бы только стойкости, и ты бы вырастил мужчину или женщину в бутылке.
Я не разбил подарок Дроба, но перевернул и вытряхнул кости.
Затем опустил в бутылку ключ от дома, вновь заткнул пробкой и аккуратно спрятал в углублении среди засохшего сорняка и камней. Туда, где разбросанные кости смогут присматривать за своим бывшим обиталищем.
ОН СКАЗАЛ:
– Давай уберемся подальше от этого места.
Где-то на полпути между моим домом и городом переписчик вдруг щелкнул языком и свернул с тропы.
Я так удивился, что просто стоял и наблюдал за ним. Он повернулся ко мне лицом и, продолжив идти спиной вперед, дабы не отстать от мула, поманил меня к себе. Я шагнул на землю меж камней, утягивая за собой козу. Она сдвинулась, но жалобно заблеяла.