После войны Польша стала просоветской, следовательно, ворошить и без того запутанное прошлое власти не хотели. А потому наложили своеобразное табу на прочтение непростых страниц истории взаимоотношений двух соперничающих в веках государств. Да, это были трудные времена, когда политикам нужно было выбирать между тем, что правильно и тем, что легко.
Со стороны советского послесталинского руководства, думается, шло элементарное заигрывание с гоноровыми ляхами с одной единственной целью — дабы они остались в рамках социалистического лагеря. А когда возникла идея создания военного блока, то его также с определенным умыслом нарекли «Варшавский»!
Надо признаться, что польские констатации были вовсе не заблуждениями. «Когда человек заблуждается, — писал И. Гете, — это может всякий заметить; когда он врет, заметит не всякий».
Со стороны националистов внутри слабой страны проводилась спланированная и идеологически выверенная акция мести с трескучей патриотической риторикой в адрес сильного государства — Советского Союза, который к тому времени стал сверхдержавой, но находился на последних этапах своего существования с бесхребетными, трусливыми и подлыми вождями.
Действительно, когда во главе страны появлялись «беспозвоночные», ее пытались чаще и больше оклеветать, оплевать, унизить и сломать.
Безудержная националистическая пропаганда велась тогда нелегально или через «вражеские голоса». Но не только! Кое-что можно было увидеть, услышать и прочитать и в официальных источниках.
Да, формально считалось, что у ПНР с Советским Союзом «дружба навеки», что многие (но не все) поляки участвовали, как жертвы немецкого фашизма, в борьбе с «коричневой чумой» на стороне страны-победительницы.
Но поскольку эта «дружба» строилась на основе коммунистической идеологии, ее апологеты имели основания утверждать, что вплоть до 1917 года исключительно с востока на Польшу надвигался жуткий мрак царского угнетения. Это угнетение время от времени прерывалось всполохами народных бунтов против жестокого «царского самодержавия» и бездушных «русских медведей», совсем не бурых, а красных.
Желчное круговое критиканство восточного соседа по разным направлениям способствовало укреплению в польском массовом сознании многих антироссийских мифов, которые постепенно приживались и укоренялись в обществе.
Сегодняшние варшавские историки пытаются доказать, что истоки Польского государства и церкви уходят исключительно в западные традиции. Они стараются забыть, что в Средние века именно на Польшу выпадала задача объединения славянского мира и создания противовеса с одной стороны романо-германской Европе, а с другой — Османской империи. И она могла бы быть легко решаема, если…
Но у истории нет сослагательного наклонения…
Увы, вся либерально-демократическая литература, серьезно влияющая на мировоззрение поколений «свободной Польши» на протяжении двух последних веков, была пронизана идеей западничества, мотором которого была, естественно, разновидность католицизма — так называемый папизм. И вот в конце XX века они, наконец, добились своего — в Ватикане стал Папой их земляк ксендз Кароль Войтыла под именем Иоанна Павла Второго.
Собственно, из-за таких антиправославных взглядов в период подъема славянофильства в XIX веке в России было принято говорить о Польше, как о «предательнице славянства». Ей не могли простить отречения от православия и принятия католического папизма, на долгие годы ставшего недоброжелателем соборной и православной России.
Но давайте вернемся к генератору конфликтности, которая в разные времена имела одно и то же направление — противостояние православию и российским жизненным традициям, т. е. нашей ментальности, выражаясь современным научным языком.
В спорах между Польшей и Россией за звание великой державы успехи в разные годы были переменчивы. Хотя, следуя тропинкой к Истине, надо признать, что больше побед было на стороне России.
Но мне хотелось бы более подробно остановиться на послереволюционном периоде, открывшем полякам невиданные перспективы в становлении новой польской государственности.
Результаты Первой мировой войны, а особенно Февральской и Октябрьской революций, существенным образом повлияли на возрождение Польши как самостоятельного единого унитарного государства.
Ленин в это время не раз замечал, что надо считаться с политическим реализмом — образованием рядом с Советской Россией буржуазных национальных республик. По его мнению, это являлось поворотным пунктом во всей внешней политике молодого государства. Он имел в виду, конечно же, и Польшу, которая в результате развала Царской России обрела независимость. Казалось бы, они (поляки) должны были благодарить большевиков за этот дружественный акт, но получилось все наоборот. Произошло, опять-таки, по-польски неблагородно по отношению к новой, теперь уже Советской, России.