– Что?
– Пойдем ужинать, – делаю вид, что меня не задел его тон.
– Я не хочу, – пожимает плечами, но смотрит прямо в глаза. Хочет, чтобы все поняла сама, но мне надо это услышать.
– Почему? Я приготовила, что ты просил, – настаиваю на своем.
– Я не должен тебе отчитываться почему.
– Но ты попросил, – становится обидно за то, что делаю шаг навстречу, а получаю в ответ подножку.
– Я передумал, – это похоже на какую-то тупую шутку сейчас.
– Но я уже сделала. – Судорожно вспоминаю, что говорил Мануэль, как настоять на своем. Но вся система рушится, когда затрагивает болевую точку. Сам даже не догадывается насколько.
– Не смотри на меня так словно конец света, а я – последний человек, что может тебе помочь.
– Почему? – переспрашиваю, не понимая за что такое отношение.
– Что почему?
– Почему ты не пойдешь?
– Потому что не надо лезть ко мне и менять меня. Ты никто и не имеешь никакого права указывать мне, как и с кем себя вести. Ты тут прислуга. Обслуживающий персонал. И, если хочешь, чтобы я не был придурком, сделайся невидимкой. – Четкие высокие скулы ярко вырисовываются. Все его недовольство и негодование на лице. Ненависть и презрение. Отходит на шаг назад и захлопывает передо мной дверь.
Сжимаю губы и разворачиваюсь. Обида охватывает. Душит горло, стягивая его ненавистью. Пытаюсь успокоиться и часто дышу. Но вспоминаю его глаза и взгляд. Совсем не такой, что был днем. Другой. Холодный и пронзительный. Ни грамма того азарта, что был, когда танцевала. Смахиваю ладошками выступающие слезы.
Напряжение в этом доме зашкаливает сильнее и сильнее. Я словно поднимаюсь на воздушном шаре все выше и выше. И при этом знаю, что в какой-то момент он лопнет и взорвется. Я упаду так сильно, что разобьюсь. Разобью остатки уверенности, гордости, человечности.
Мне надо исчезнуть из этого дома. Если бы не Джейк бросила бы все и сейчас же забрала вещи и покинула дом.
Пытаюсь не думать об этом. Спрашиваю у мальчика, вкусно ли. Даже у самой аппетит пропал. Как можно жить в одном доме с человеком, который тебя просто ненавидит. Презирает и готов при любой возможности выставить на улицу. С которым ты не знаешь, чего ждать. Каждое слово, словно пуля может выстрелить в тебя. Убить всё положительное, что есть.
Глава 23. Райт
Ворочался и никак не мог уснуть. Знаю, что ответил ей слишком жестко. Смотрела и умоляла не делать этого. Но я знал, что будет дальше, если это не остановить. Она будет везде. Каждая вещь будет напоминать о ней, вытеснять другие воспоминания. А потом она уйдет.
Оставив меня опять наедине с болью. Двойной болью. Снова кто-то стянет колючей проволокой сердце. Причиняя каждым уколом немыслимую тоску. Когда хочется сдохнуть от одной только мысли. Всё это уже приходил и не хочу заново.
Поднимаюсь в столовую, чтобы выпить воды и заглядываю в холодильник. То, что приготовила мне, так и стоит. Не съела и не выкинула. Выглядит чертовски аппетитно. Достаю тарелку и ставлю в микроволновку, чтобы разогреть. Приятный аромат бередит желудок. Забираю разогретую еду и сажусь за стол.
Она действительно сделала это специально для меня. Хотела задобрить и расположить? Или просто ничего не вкладывала в это? Просто приготовил то, что я попросил, догадываясь, что я не выполню ее просьбу в ответ. Никогда.
Доедаю последний кусочек и, убрав тарелку в посудомойку, выключаю свет.
Дьявол. Чувство какой-то паршивости на самого себя съедает. Не надо было так с ней. Она ведь ничего не сделала. Сейчас, ночью, когда отпустила злость, что была днем, захотелось извиниться. Объяснить всё я ей не мог.
Она пошла и приготовила, позвала меня и написала. Ничего не просила взамен. Догадывалась, что я ничего и не сделаю из того, о чем она говорила. И всё равно выполнила мою просьбу.
Выдыхаю и, сворачивая на лестницу, поднимаюсь.
Иногда мне хочется на все плюнуть и кого-то убить. Не физически. Морально. Причинить боль. Обидеть. Довести до слез. Потому что у самого неимоверно внутри пусто. Выжжено все. Остался только пепел, жутко покрывающий чувства.
Делаю несколько шагов по лестнице вверх. Сейчас хочу тишины и спокойствия. Хотя бы на каких-то пару минут. Нужен тот, кто может заткнуть собой каждую мою гнилую нишу. Бесшумно поднимаюсь на второй этаж. В коридоре темно, но я легко ориентируюсь, так как знаю этот дом идеально.