– Давай отнесем в ее комнату, – становится на колени и смотрит на меня. – Пусть спит, а мы ещё посмотрим.
– Не сдашь меня завтра своей няне? А то она мне голову открутит, что ты так поздно лег спать.
– Нет,– загораются у него глаза.
Усмехаюсь и аккуратно убираю плед, беру девушку на руки. У нас такие странные отношения, что я, ненавидя ее, даже не могу пересчитать, сколько раз носил ее на руках. Сейчас же она утыкается мне носом в шею, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отправить Джейка смотреть одного, а самому лечь с ней.
– Иди тихо, откроешь мне дверь в ее комнату.
– Ага, – и он тут же пускается бежать, громко стуча по лестнице. Закатываю глаза, качая головой. Можно было и не говорить последнюю фразу. Но благо сон у нее убийственный. Быстро заношу наверх и киваю брату, расстелить кровать.
Черт, если бы не Джейк, я б точно поцеловал ее в приоткрытые губки. Но снова сдержался. Если раздену, она завтра меня четвертует или кастрируют в отместку. Поэтому просто кладу на кровать в одежде и накрываю одеялом.
– Пошли, – киваю Джейку на дверь. Спускаемся вниз, и я включаю пацану следующий мультфильм, а сам спускаюсь к себе и беру сигареты.
Даже не помню, когда начал курить. Но это точно началось после смерти матери. Подвал стал моей личной преисподней. Между адом наверху дома и раем в моих воспоминаниях.
Отец был против курения, но сделать ничего не мог. Иначе я мог разнести вдребезги что-нибудь нужное. Потом мне просто не хотелось лишний раз ни с кем встречаться, и я нашел подвальное помещение, в котором можно было спокойно покурить. Но сейчас я хотел подышать свежим воздухом на улице.
Закрыв за собой дверь, присаживаюсь на ступеньку крыльца. Несколько раз пробую прикурить, но порывистый ветер упорно рвет пламя зажигалки. Наконец убийственно-нужная затяжка касается легких, и я выдыхаю дым, освобождая мозг от ненужных мыслей. Убираю зажатую между указательным и средним пальцами сигарету и облокачиваюсь на колени. Блеск молнии освещает двор, а я усмехаюсь сам себе, понимая, что сегодня впервые из-за девчонки не пошел курить. Затолкнул глубоко разрывающую изнутри жажду никотина. Ради нее. Черт. И я не пожалел, что она не ушла. Если бы не Джейк отнес бы ее к себе и так бы и уснул в обнимку.
Какого же было мое удивление, когда перевернувшись ночью на другой бок, нащупал кого-то в своей кровати. И у Джейка точно не могли быть такие длинные волосы. Помню, как отнес Эвон наверх, как посмотрели мульт. Как Джейк запел песню, что ему страшно. Мама или Эвон перед сном всегда читают ему сказку, чтобы он уснул. Всё это мне было делать лень, поэтому я просто взял его с собой. Так ему точно страшно не будет.
Собственно было плевать и точно не время обсуждать это, поэтому, пользуясь случаем, обхватил ее рукой, вторую ей под голову и притянул к себе.
В тот момент пофиг было, как она тут оказалась.
Мне кажется, я и не спал толком до утра. Дремал. Боялся, что сбежит, когда очнется. Каждый раз, когда она ворочалась, уютнее прижимал к себе. Да. Я не смог устоять и невзначай гладил ее. Она была всё в той же футболке, что вчера. Зато шорты сняла и в одних трусиках сейчас лежала под моим одеялом. Как же я был рад этой ее аккуратности и нежеланию ложиться в постель в одежде. Хотя я бы согласился даже приди она хоть в шубе, но сама.
Если бы это было две недели назад, я бы, наверное, вытолкал ее из кровати и унизил. Но не сейчас. Хотелось держать в руках и молиться, чтобы она подольше не просыпалась. Тем более сейчас, когда лежала в обнимку со мной. Ладно. Я сам закинул ее ногу себе на бедро, а руку – на живот. Даже на ноющее от затекания плечо, на котором сейчас лежала ее голова, было плевать.
Слышу, как сбивается ее дыхание и реснички начинают щекотать кожу на шее. Она проснулась. Правда медлила и не шевелилась. Боялась выдать себя. Вероятно, вспоминала, как сюда попала, хотя совершенно точно, что она пришла сама. Только зачем я так и не понял. И теперь, видимо, размышляла, как отсюда теперь свалить, чтобы я не заметил.
Сжимаю зубы, чтобы не рассмеяться, когда чувствую, как аккуратно убирает с меня ногу и проводит рукой по животу. Хочет незаметно выскользнуть, но я пока крепко держу ее одной рукой, все так же прижимая к себе. Тихо сползает вниз, чтобы незаметно испариться. Сдерживаюсь, как могу, чтобы не засмеяться, но, когда случайно задевает мой утренний стояк и охает, начинаю бесшумно хохотать, дергаясь всем телом и, схватив ее, возвращаю назад.
– Куда собралась, Белоснежка?
– Ты не спал? – поднимает на меня свои еще сонные глаза и заливается румянцем.