Увы напрасно ждал тебя жених печальный
и проч. - непростительно прелестно. Знал бы своего Гомера а то и нам не будет места на Парнассе. Дельвиг, Дельвиг! Пиши ко мне и прозой и стихами; благословляю и поздравляю тебя - добился ты наконец до точности языка - единственной вещи, которой у тебя недоставало. En avant! marche.
Приехал ли царь? впроччем это я узнаю прежде, чем ты мне ответишь. Ты собираешься в Москву - там увидишь ты моих друзей - напомни им обо мне; также и родне моей, которая впроччем мало заботится о судьбе племянника, находящегося в опале: может быть они правы - да и я не виноват...
Прощай, душа моя! Если увидимся, то-то зацалую, заговорю и зачитаю. Я ведь тебе писал, что Кюхельбекерно мне, на чужой стороне. А где Кюхе<льбекер>?
Ты мне пишешь об NN: en voilа assez. Assez так assez; а я вс при своем мнении.
Ты не приказываешь жаловаться на погоду - в августе месяце - так и быть - а ведь неприятно сидеть в заперти, когда гулять хочется. Прощай еще раз.
30 янв.
49. П. А. Вяземскому. 6 февраля 1823 г. Кишинев.
Как тебе не стыдно не прислать своего адреса; я бы давно тебе написал. Благодарю тебя, милый Вяземский! пусть утешит тебя бог за то, что ты меня утешил. Ты не можешь себе представить, как приятно читать о себе суждение умного человека. До сих пор, читая рецензии Воейкова, Каченовского и проч. - мне казалось, что подслушиваю у калитки литературные толки приятельниц Варюшки и Буянова. Вс , что ты говоришь о романтической поэзии, прелестно, ты хорошо сделал, что первый возвысил за нее голос - французская болезнь умертвила б нашу отроческую словесность. У нас нет театра, опыты Озерова ознаменованы поэтическим слогом - и то не точным и [зар] заржавым; впроччем где он не следовал [сво] жеманным правилам фр.<анцузского> театра? Знаю, за что полагаешь его поэтом романтическим: за мечтательный монолог Фингала - нет! песням никогда надгробным я не внемлю, но вся трагедия написана по всем правилам парнасского православия; а романтический трагик принимает за правило одно вдохновение - признайся: вс это одно упрямство. Благодарю за щелчок цензуре, но она и не этого стоит: стыдно, что благороднейший класс народа, класс мыслящий как бы то ни было, подвержен самовольной расправе трусливого дурака. Мы смеемся, а кажется лучше бы дельно приняться за Бируковых; пора дать вес своему мнению и заставить правительство уважать нашим [мнением] голосом - презрение к русским писателям нестерпимо; подумай об этом на досуге, да соединимся - дайте нам цензуру строгую, согласен, но не бессмысленную - читал ли ты мое послание Бирукову? если нет, вытребуй его от брата или от Гнедича; читал я твои стихи в П.<олярной> Звезде; все прелесть - да ради Христа, прозу-то не забывай; ты да Карамзин одни владеют ею. Глинка владеет языком чувств.... это что такое! Бестужева статья об нашей братьи ужасно молода - но у нас вс елико печатано, имеет действие на святую Русь: за то не должно бы ничем пренебрегать, и должно (3) печатать благонамеренные замечания на всякую статью - политическую, литературную - где тольк о есть немножко смысла. Кому, как не тебе, взять на себя скучную, но полезную должность надзирателя наших писателей. [Я] Стихи мои ищут тебя по всей России - я ждал тебя осенью в Одессу и к тебе бы приехал - да мне вс идет на перекор. Не знаю, нынешний год увижусь ли с тобою. Пиши мне покаместь, если по почте так осторожнее, а по оказии что хочешь - да не льзя ли твоих стихов? мочи нет хочется; дядя прислал мне свои стихотворения - я было хотел написать об них, кое-что, более для того, чтоб ущипнуть Дмитриева, (4) нежели чтоб порадовать нашего старосту; да не возможно; он так глуп, что язык не повернется похвалить его и не сравнивая с экс-министром - Доратом. Видишь ли ты иногда Чедаева? он вымыл мне голову за пленника, он находит, что он недовольно blasй; Чедаев по несчастию знаток по этой части; оживи его прекрасную душу, поэт! ты верно его любишь - я не могу представить себе его иным, что прежде. Еще слово об Кавк.<азском> Пле.<ннике>. Ты говоришь, душа моя, что он [м<ерзавец> <?>] сукин сын за то, что не горюет о Черкешенки - но что говорить ему - вс понял он выражает вс ; мысль об ней должна была овладеть его душою и соединиться со всеми его мыслями - это разумеется - иначе быть не льзя; ненадобно вс (5) высказывать - это есть тайна занимательности. Другим досадно, что Плен.<ник> не кинулся в реку вытаскивать мою Черкешенку - да, сунься-ка; я плавал в кавказских реках, - тут утонишь сам, а ни чорта не сыщешь; мой пленник умный человек, рассудительный, он не влюблен в Черкешенку - он прав, что не утопился. Прощай, моя радость. Пушкин.
6 февр. 1823.
У нас после завтра бал - приезжай потанцовать - Полторацк<ие> зовут.
Счастие супружеское.
Дома сидя я без дела,
Буду нежно говорить:
Ах мой друг: как ты <-------->!
Прикажите покурить
вот модные стихи в Кишеневе - не мои - Полторацкого - в честь будущей моей женитьбы.
50. П. А. Вяземскому. Март 1823 г. Кишинев.
Благодарю тебя за письмо, а не за стихи: мне в них не было нужды - Первый снег я читал еще в 20 году и знаю наизусть. Не написал ли ты чего (6) нового? пришли, ради бога, а то Плетнев и Рылеев отучат меня от поэзии. Сделай милость напиши мне обстоятельнее о тяжбе своей с цензурою. Это касается всей православной кучки. Твое предложение собраться нам всем и жаловаться на Бируковых может иметь худые последствия. На основании военного устава, если более двух офицеров в одно время подают рапорт, таковой поступок приемлется за бунт. Не знаю, подвержены ли писатели военному суду, но общая жалоба с нашей стороны может навлечь на нас ужасные подозрения и причинить большие беспокойства... Соединиться тайно - но явно действовать в одиночку, кажется, вернее. В таком случае должно смотреть на поэзию, с позволения сказать, как на ремесло. Руссо не впервой соврал, когда утверждает que c'est le plus vil des mйtiers. Pas plus vil qu'un autre. Аристократические предубеждения пристали тебе, но не мне - на конченную свою поэму я смотрю, как сапожник на пару своих сапог: продаю с барышом. Цеховой старшина находит мои ботфорты не по форме, обрезывает, портит товар; я в накладе; иду жаловаться частному приставу; вс это в порядке вещей. Думаю скоро связаться с Бируковым и стану доезжать его в этом смысле - но за 2000 (7) верст мудрено щелкать его по носу.
Я барахтаюсь в грязи молдавской, чорт знает когда выкарабкаюсь. Ты - барахтайся в грязи отечественной и думай:
Отечества и грязь сладка нам и приятна.
Св<ерчок>
Вот тебе несколько пакостей:
Христос воскрес.
Христос воскрес, моя Реввека! Сегодня следуя душой Закону бога-человека, С тобой цалуюсь, ангел мой. А завтра к вере Моисея За поцалуй я не робея Готов, Еврейка, приступить И даже то тебе вручить, Чем можно верного еврея От православных отличить.
Эпиграмма.
Клеветник без дарованья, Палок ищет он чутьем А дневного пропитанья Ежемесячным враньем.
Лечись - иль быть тебе Панглосом, Ты, жертва вредной красоты И то-то, братец, будешь с носом, Когда без носа будешь ты.
Иной имел мою Аглаю
За свой мундир и черный ус,
Другой за деньги - понимаю,
Другой за то, что был француз,
Клеон - умом ее стращая,
Дамис - за то, что нежно пел
Скажи теперь, мой друг Аглая,
За что твой муж тебя имел?
Оставя честь судьбе на произвол, ---- живая жертва фурий, От малых лет любила чуждый пол. И вдруг беда! казнит ее меркурий, Раскаяться приходит ей пора, Она лежит, глаз пухнет по немногу, Вдруг лопнул он; что ж <----->? - "Слава богу! Вс к лучшему: вот новая дыра!"