Извиняюсь перед Потехиным6 и Юрковским, что напрасно только беспокоил их. Пусть простят. Откровенно говоря, постановка пьесы соблазняла меня не славою, не Савиной... Я рассчитывал пажить около тысячи рублем. Но лучше взять эту тысячу взаймы, чем рисковать сделать глупость.
Не соблазняйте меня успехом! Успех у меня, коли по умру, еще впереди. Держу пари, что рано или поздно я сдеру с дирекции 6--7 тысяч. Хотите держать пари?
Киселевскому ни за что бы не дал играть графа! Моя пьеса причиняла ему в Москве немало огорчений! Он всюду ходил и жаловался, что его заставляют играть такого сукиного сына, как мой граф. Зачем же мне опять огорчать его?
Говорят, неловко: он уж играл... Почему же это ловко отдать Иванова Сазонову или Далматову? Ведь Иванова играл Давыдов!
Ах, да и утомил же я Вас этим письмом! Шабаш, баста!
Поздравляю Вас с Новым годом! Ура-а-а-а!
Счастливцы, Вы будете пить или уже пили настоящее шампанское, а я бурду!
Сестра больна. Ломота, высокая температура, голова болит и проч. То же самое и у кухарки. Обе лежат. Боюсь, что тиф.
Простите, голубчик, за отчаянно длинное, докучливое письмо. Кланяюсь всем Вашим, а у Анны Ивановны целую руку. Будьте здоровы.
Ваш А. Чехов.
Если публика по поймет "железо в крови", то черт с ней, т. е. с кровью, в которой нет железа.
Я прочел это письмо. В характеристике Иванова часто попадается слово "русский". Не рассердитесь за это. Когда я писал пьесу, то имел в виду только то, что нужно, то есть одни только типичные русские черты. Так, чрезмерная возбудимость, чувство вины, утомляемость -- чисто русские. Немцы никогда не возбуждаются, и потому Германия не знает ни разочарованных, ни лишних, ни утомленных... Возбудимость французов держится постоянно на одной и той же высоте, не делая крутых повышений и понижений, и потому француз до самой дряхлой старости нормально возбужден. Другими словами, французам не приходится расходовать свои силы на чрезмерное возбуждение; расходуют они свои силы умно, поэтому не знают банкротства.
Понятно, что в пьесе я не употреблял таких терминов, как русский, возбудимость, утомляемость и проч., в полной надежде, что читатель и зритель будут внимательны п что для них не понадобится вывеска: "Цо не гарбуз, а слива". Я старался выражаться просто, не хитрил и был далек от подозрения, что читатели и зрители будут ловить моих героев на фразе, подчеркивать разговоры о приданом и т. п.
Я не сумел написать пьесу. Конечно, жаль. Иванов и Львов представляются моему воображению живыми людьми. Говорю Вам по совести, искренно, эти люди родились в моей голове не из морской пены, не из предвзятых идей, не из "умственности", не случайно. Они результат наблюдения и изучения жизни. Они стоят в моем мозгу, и я чувствую, что я не солгал ни на один сантиметр и не перемудрил ни на одну йоту. Если же они на бумаге вышли неживыми и неясными, то виноваты не они, а мое неуменье передавать свои мысли. Значит, рано мне еще за пьесы браться.
Письма, т. 2, с. 259--268; Акад., т. 3, No 505.
1 Речь идет о суворинской "Татьяне Репиной".
2 Ф. А. Федоров (Юрковский), режиссер Алекандринского театра, ставивший "Иванова".
3 Отход от революционного движения -- характерная черта народничества 80-х годов. Бывший член комитета "Народной воли" Л. А. Тихомиров в 1888 г. выпустил в Париже брошюру "Почему Я перестал быть революционером", а царю Александру III писал о "горьком раскаянии" и просил разрешении вернуться в Россию.
4 Пропорьев и Наварыгин -- в пьесах А. И. Сумбатова-Южина "Цепи" и "Арказановы"; Охлопьев (не Охлябьев) -- у В. А. Тихонова в пьесах "Козырь" и "Без кормила и весла".
5 В романе А. Доде "Жак" (1876).
6 А. А. Потехин заведовал репертуарной частью Александрийского театра.
ЧЕХОВ -- А. С. СУВОРИНУ
7 января 1889 г. Москва
7 янв.
Посылаю Вам бумажку, которую прошу скрепить Вашею подписью и выслать мне. Членом Общества1 Вы считаетесь с 7 января по то число, какое будет ровно через 50 лет после Вашей смерти. 11 это удовольствие стоит только 15 рублей.