И еще, вот что: в начале марта я послал Арт<уру> Лютеру «Богомолье», но не заказным, как и Вам. Вы получили, а он... до сих пор я не получил от него уведомления — письма, как обычно раньше... и боюсь теперь, дошла ли книга. Если будете ему писать — не откажите закинуть словечко, есть ли у него «Богом<олье>». А мне что-то стеснительно спросить, будто я хотел бы его слова — отзыва, благод<арственного> привета за книгу. Нет, я боюсь, как бы не почувствовал он себя обойденным вниманием. Письма я ему не посылал.
Надо бы отдохнуть, очень иссосан, а надо писать для Рожд<ественского> (Пасх<ального>) №. Да, IV очерк «Пут<ей> неб<есных>». А время осталось короткое, два-три дня. Одно утешение: про «Как я ходил к Толстому» я писал накануне вечера, в температуре, и — угодил! Да ка-ак! Самому странно: покатывались в зале, и Бунин гоготал, а его трудно тронуть... да еще он на эстраде сидел. После «Путей» напечатаю, нельзя раньше. Но это уже будет читаемое, не — «в исполнении артиста императорских театров». Иду на последних силах... у-стал.
На днях меня снимали в кабинете, а над «Москвой» — Вы, единственный. И я попросил, чтобы Вы были непременно взяты. Еще не видал, к<а>к вышло. Выйдет — пришлю Вам. Целуем, милые, родные обоих Вас. Поцелуйте Вашего Ангела-Хранителя Наталию Николаевну, с наступ<ающими> Святыми Днями. Возжигаем лампады (две у нас пока, а хочу бо-льше!). Все хочу старой обмоленой иконки Распятия, как у нас в передней висело, да-вно! Хотел бы вернуться в детство... ничего не понимать. М<ожет> б<ыть> и достигну... гаг’и...в (gagapp.), [93] не дай-то Бог! Обнимаю.
Ваш ныне и присно Ив. Шмелев.
240
И. С. Шмелев — И. А. Ильину <26.IV.1935>
26 апреля 1935.
Boulogne s/S
Христос Воскресе, милые, родные, со-бродяги, со-безродники — внешне! — Наталия Николаевна, Иван Александрыч!! и — Воистину Воскресе!!! Ах, как я устал, едва пишу. Вчера говели, удостоились, и я как начал с 7 утра, так и мотался-говел — до 11 ночи, закончив на 12 еван<гелий> у Преп. Сергия на Подворьи, а начав с О<льгой> А<лександровной> и Ивестионом с 7 у<тра> — в Аньере, у иером<онаха> Мефодия — Кульмана. Ныне — как паровая севрюжка — вилочкой не возьмешь. Зато очистился, и хочется дремать, спать, ни о чем не помышлять. А помышлять необходимо... Не браните за «Грехопадение», IV очерк «Пут<ей> неб<есных>». Писал целое воскрес<енье> 21, а 22-го переписал и свез. Куда я занесусь..? В основе — голый факт, а надо его облечь ризами. Трудное «дерево», срублю ли. Помните «Купчиху» Кустодиева? Мне ее прислал недавно Сергей Горный. Она — это как
Дарье Ивановне исполнилось уже 25–27 годков. Я ее встретил уже лет 45 — ей, а В<иктору> И<ванови>чу [94] было тогда к 60, или ей — 40, ему — 54–<5>5. Надо вот теперь изображать, как тянули друг дружку и кто кого и куда вытянул. Страницы любопытные... такое-то «качание» было..! от Содома к Мадонне. Будут теперь стррашные падения, богохульства, кощунства, надрывы и взрывы, до «сапогом в икону», — и... чудеса, много чудесов. И — страдания. Но как-ниб<удь> — или сам доеду, или читателя доеду. Еще думаю, очерков на 7–8 хватит. Из «зернышка» родилось: решил написать про жизнь В<иктора> А<лексеевича> для «Прав<ославной> Руси»… стал крапать, нет, вижу... — не для монахов, и печатать им не перепечатать. Ах, буду же купаться..! — Шлю Вам себя, взятого врасплох, одним благочестивым фотографом. Вы, как изволите усмотреть, царите над «Москвой», и пишу под Вашим глазком строгим, памятуя, что...! и под Вашим благословением. Не я, а «одни брови»! Помните, у Маковского есть — «в 4 руки»? Так вот, жарюсь «тупыми глазами» — уперся во что-то. И на стенке — мальчик наш и Король. А рядом с Вами — «Московский дворик», у Григория Неокессарийского, на Полянке, где я в бабки играл. Все — при мне. И было сие 15 апр<еля> 35 г., что и удостоверяет кал<ендарь> инвал<идов>. А на пер<вом> плане, на уголку Ва-ше: развернутое при чтении — «Религ<иозный> см<ысл> философии». И еще шлю — светлолобого с плюшевым подбородком, ножницами бреюсь, по бедности. Хорошего — один нос только, да и то на любителя. И воротничок удался. Все же, думаю, лучше, чем дьячок американской церкви, за подсчетом выручки, каковой у Вас есть. Я-ма эта на щеке, но это потому, что у него нет ничего за... щекой! Милостиво примите сие «пасхальное яичко». Прилагаю и «Москву», писал один полковник, для «щеки», вохры не жалел.