Ваш отвод благодеяния Святителя Филиппа мне не убедителен. Вы отнеслись к нему как к какой-то чуть ли не прометеевской попытке — ворожбой избыть посланное от Бога страдание. Почему?!? Я попрошу ее через друзей навестить Вас. Сами увидите.
Посылаю Вам в ответ на данные клятвы кое-что. Меня успокоило Ваше понимание, что «соблазны» надо трактовать эзотерически! У меня есть вещи, которые я только сам редко читаю вслух в эзотерической среде. Нельзя иначе! Декламаторша просила — умоляла — дать списать — не дал! На чернь потащит.... И из прозрения в бездну — выйдет грязный блуд.
Такова и «Зараза» из Идиотики.
Что касается другого стихотворения, но оно было напечатано [743] летом в Нью-Йоркской газете «Россия» (издает Рыбаков). [744] Автор его решительно неизвестен, да я и не докапывался: еще повредишь кому-нибудь. А само стихотворение кажется верным и полезным; и не без серьезного пафоса.
Вот пока все. Вашим письмом насладились. Читал неск<олько> раз. Но не забывайте басню Крылова, которую я Вам много лет назад приводил:
Кажется цитирую точно... Если нет, исправьте по памяти.
Немного погодя, пришлю еще из Ид<иотики>-Об<ормотики>.
Душевно обнимаю.
424
И. С. Шмелев — И. А. Ильину <30.Х.1946>
30. X. 46.
Иван Александрович, ми-лый!
(а у меня к Вам просьбишка, это — к концу.)
Выпил, дорогой друг, Вашего вина... — «прозрения в бездну». Четко, умно, — и ново. Для «черни» — соблазн: «ва-ляй, он вона ка-ак!.. Все одинако! и макроба, и хтиозавра, дери крепше, во-всю-у!..» Как говорил мудрец — скорбя: «свиной бисер не мечи!» Кузьма Пр<у>тк<ов> рече: «не ходи по косогору...» Спасибо. Понимаю Вашу «оттяжечку». Будь деньги, — устроил бы ну... не «афинский», а хотя бы полу-афонский вечер, с возлиянием, да тишка не дозволят. И... «оттянулся» бы. Будь моложе — с цыганками, — «зелень злая!..» — и «гетерами», поостроумней (Женька-то в Ист<ории> Люб<овной>). Ох, отчего я не былой Тонька?! Че-го бы я не надумал!.. Гулять — так гулять. Теперь бы, будь воля и франки, — в Монте-Карло бы ахнул... «знаю одну систему»! А еще бы лучше — в горячую, на полок (ах, ба-ни... страсть моя!), и чтобы «ублажали» мочалочками — «пух липовый». Самая лучшая оттяжка, верней капусты в похмелье. А ск<олько> поэзии! — да, да!.. Ах, это «банное»! Я в детстве еще чувств<овал> в этом «банном» — тайну же-нщи-ны! ей-ей. Между нами: сказывается «рэтур дэ л’аж» [745] (у меня прошло). Он — «последнее прости», делает визит не только прекрасному полу. А у Вас — на почве наикультурнейшего русско-европейца, познавшего все тайны науко-искусства, мысли, парений и — ярма-удела — «провальности»!.. И в этом — сверх-эстетство, рафинад мысли, заостренной и вверх и вниз. Вы, с неким головокружением, можете сладостно — не сладострастно! — заглянуть в «бездну», и не слететь, а протчие — ох, срываются. А москворецкие купцы? эстэты разные, типа Рябуш<ински>х, Брюсова... че-го не санда-лили!.. в игре-то с «бездной»?! Простой купец, подходя к сему краю... зерькала бил и арфисткам бедра палил горячими бифштексами («горчичн<ик>» для... оттяжки?..), и... потом, сняв сей горчишник, ел его с соей и пикулями... — а глазища, как у Рогожина на Наст<асью> Филип<повну>. Ох, чего Дост<оевс>кий — воображаю! — не вытворял, хоть в мыслях, при «ретуре»-то! Коли до «сладострастного паука» договорился. Его Федор Павлович некое откровение, и вовсе, думаю, не «крайность»… а — правило, хоть на миг. Многое множество «блудоборцев» из Святых — а толстовский о. Сергий! — испытывали себя, жестоко до... «бездны». И все сие — тайна велика есть. Пройдем сторонкой, отбило ноги булыжником. Не грех — «ярмо»-с. Можно изживать грех... — самосжиганием. Даринька не только «от Четей» прожгла себе под грудью... — а и, полагаю, некое наслаждение или у-слаждение находила в сем. Ныне мне ведомы «глубины»… но не вскрою словом, — не для показа сие. А разве для «потаенной» книги, во вразумление, к<а>к рассказывал странник, «священный старичок», в гл<аве> «Серебряный сундучок» про особу и вельможу. Мимо.
744