Из В<ашей> «школы» вышли питомцы плодоносящие. Нельзя учесть нам, как претворено ими внушенное В<ашим> духом, но ими творится в жизни от него, построяется молекулярно, воздействуя на жизнь. Я вижу это по О<льге> А<лександровне>, по Вигену... Семя не в ветер брошено. О<льга> А<лександровна> хочет воздействовать Вами на г<олландце>в, цитируя Вас, о Вас. Было бы плодотворно, если бы Вы надумали посетить Г<оллан>дию и говорить там. О<льга> А<лександровна> организует сверх-умело. Она устроила концерт одного отл<ичного> баса, рус<ского> офицера, Жуковича, гонимого там... — пел при оккуп<антах>. Умирал с женой от лишений. Она добилась успеха огромного, тот пел лучшее из нашего и захватил. О<льга> А<лександровна> его представляла, переводила пенье, истолковывала и захватила оглушающе. Теперь ей выражают удивление видные г<олланд>цы, до министра. Она шевелит там. Интерес к русскому — огромный.
Я неверно Вам передал о ее церк<овных> взглядах. Она стойка, как рус<ская> эм<игрант>ка непримиримая. Она дрожит за все наше, и болеет «церк<овным> разладом», но в ней и тени нет сочувствия «моск<овской> церкви». В ней это отразилось очень болезненно, и я не так воспринял, от своей горячности. Пере-крАил. Она — очень чистая, и благоговеет перед Вами-Учителем. Как было бы значительно там Ваше выступление: Вы нашли бы подготовленную аудиторию, Вы дали бы хлеб живой. Вы так владеете словом и образом, и так свой в языке, всем там почти своем.
Чудесно о «фонаре» и «собачке». Да, все так... Но я еще не теряю надежды, что «Л<ето> Г<осподне>» пройдет. Д<ело> вырешится к половине янв<аря>. Что поделаешь — «цензура»! Есть и выход — «Возр<ождение>». Движение воды: что-то «газетное» назревает.
О «Путях»… Я сам задал себе сложнейшее: не только автор сказывает, а и «герой», весь в захвате. Это сложнейший прием воздействия на читателя, — оживляющий. Но и связывающий писателя. Почему я так? Не знаю. Так взялось. И я скоро понял, как соблазнил себя. В<иктор> А<лексеевич> — горит, умилен, рад возрождению... и потому — растекается и пристрастен, невольно, но это м<ожет> б<ыть> худож<ественно> оправдано. Зато — автор не оправдан. Вот и качайся, ищи на канате точку равновесия. Я подсушил теперь, вытер слезы и охладил порывы. Ахнул, сколько там сахарину! Ну, и... полущил. Еще увидел, что загрузил подробностями главное. Так, как я давал, надо на 10 книг. И я вырезал, не щадя. Стало, каж<ется> лучше, чище. Я мог бы защитить и «воробьевское». Да, не оправдано псих<ологичес>ки. На 99 проц<ентов>. Но в сотом пр<оценте> — м<ожет> быть. В «надрыве». Как раз — именно, при целомудрии. Дело в том, что в Д<ариньке> неистребимый инстинкт — дитя. Для нее это освящает все. И все же я принял Ваше указание. Можно и нужно обойтись без сего. Это ничему не служит. Я давно чувствовал в себе противление сему, — и — умилению. И знал, что все равно — вернусь, буду доискиваться, откуда во мне недовольство. Вы — сказали — откуда. Сов<ершенно> верно. И я благодарю. И в «Л<ете> Г<осподнем>» — будет смотр и пересмотр. Так у меня всегда. Остыв, опамятываюсь и нащупываю. Св<оего> рода «радиостэзия». Так поступая, без меры, можно и оскопить творимое... Репин 29 лет писал «Пушкин на Неве» — засушил, не вышел у него «Пушкин». Хорошо «стилюм вертерэ», [812] но знай ме-ру. Как неразумные родители... — можно и заласкать дитя. И оно сядет на шею им. Как остро о «фонаре»!.. — все во мне взыграло.
Что с Вами? давление крови у нас иначе изображается, Ваше мне ничего не пояснило. Почему кружение головы?.. Вы переутомились?.. Но В<аши> письма не свидетельствуют о том, слава Богу. Малокровие?.. Принимайте «селюкрин»! бычья кровь, препарат д-ра Кепинова, отличный, когда-то я писал Вам. Я вышлю Вам, если нет в Ц<олликоне>. Выпущено давно «биотерапией», оч<ень> дает охоту есть и выправляет в 3 недели. Сразу наполнитесь кровью, но в быка не обратитесь. Это — пастэровское, проверено. Пар<ижские> госпитали берут кил<о>гр<амма>ми, для перенесш<их> тяжелую болезнь. Напишите немедленно, вышлю. Любите ли сухие бананы? Они отличные здесь, выдел<анные> чисто. Пришлю, только черкните: м<ожет> б<ыть> любите — или Н<аталия> Ник<олаевна> — пожевать «сухое». «Бабушкин гостинец». Вкусней свежих, водянистых. Не шлю без одобрения, а то — забросите.
812
стилюм вертерэ (