Горячо благодарю Вас за Вашу любовь ко мне, за ободрение, за все, что Вы сделали для меня, за влиятельнейший Ваш зов к моим скромным книжкам. Не совсем правду сказали Вам те люди в Риге, в 31 г., что меня «у них» не читают. Я из тех мест — Риги, Эстонии и Финляндии, — получал много писем от читателей. Это — из иудейских кругов говорили Вам, из масонских, из скрыто-левых. Слава Богу, меня с «Человека из ресторана» читали и читают. Лимитрофная [166] эмиграция меня хорошо знала и за «Солнце Мертвых», и за другое. Ну, теперь, знают больше. Свидетельство привез Б. Зайцев из Финляндии. «Вас знают и шлют привет с Валаама, монахи... и вся эмиграция, с кем я встречался... а вот Бунина знают, гл<авным> обр<азом>, по Нобелю, получил-де премию<»>. И еще любопытно: в Финл<яндии>, — а, каж<ется>, и в лимитрофах, «Посл<едние> Нов<ости>» не видал он, а читают, гл<авным> обр<азом>, выписывая в складчину, т. к. дорого, — «Возр<ождение>». Конечно, мне очень вредило, что я пять лет не писал в газетах. А м<ожет> б<ыть> и не читают. Значит — не надобен.
«Овцу» напечатаю на машинке и передам в свое время, будьте покойны. И все, что скажете, исполню. Нет, решительно я чем-то сегодня разбит, едва клею мысли. Бывает это... — вдруг нападет неизбывная тоска. Я счастлив, когда пишу. Вернее — не счастлив, — а забываюсь. Но сейчас я 2–3 дня передыхаю, — и скорбь. Много надо справок и книг для романа. Он будет в 2 ч. План ширится. Попал я нежданно в петлю. Во вс<яком> сл<учае> он не похож ни на что у меня. Увидим... если выживу.
Сердечный привет-поклон от нас с О<льгой> А<лександровной> — дорогой Наталии Николаевне и Вам, милые.
Ваш Ив. Шмелев.
<Приписка:> Как ни работай — все нищий, на лекарства не хватает. Ни одной-то фотогр<афии> нет у меня: я так беден, что не на что сняться.
<Приписка:> Пожал<уйста>, хоть открыткой известите, получил ли D. Trüb мой чек: я, по нищете, послал ему чек в простом письме. И тревожусь. Чек не барирован.
NB Что я напутал! Нет, конечно: я послал Dr. Trüb’y чек в заказном п<ись>ме, — сейчас разыскал квитанцию: Paris, 100. (№ du burсau de poste) 18-30 26 IX, 1935, rue Claude-Terrasse.
Квит<анция> y меня сохраняется, a также при мне и Ваши остальные деньги: 534 fr. 47 cm. за вычетом — 80 fr. на «пустяки» — что-то будет? — останется для пересылки — кому прикажете — 454 fr. 47 cm. Сколько бы Вы еще добыли, если бы не забывали мно-гих читателей! От десятков читат<елей> слыхал: Ваши оды Руси (апр<ель>-май) вдохновляли, воспламеняли истинных, и вызвали шип и испуг (!) у гадов.
— Почему Вы не захотели писать о Святой Руси?! о нашем интеллиг<ентском> неверии, об издевательствах и дешевом атеизме?!! Ну, Сазановичи за Вас пописывают — и те все же что-то делают. А главное — не страшатся — и это о-чень ценится. «Звездиане» — стало «словечком».
257
166
Лимитрофный (