Каак я жду того дня, когда увижу Вас, и мы пойдем в какой-нибудь парк, посидеть, поговорить, повздыхать! Как я был бы вознагражден за все мытарства пути трудного, если услышу Вас, ныне, не как тогда, в Севре, когда боли разрывали внутренняя моя, а я терпел и зажимал их, цедил сквозь зубы! и нервы мои были — о-бу!.. Теперь я, слава Богу, могу улыбаться солнышку, а Вы и есть это солнышко, божье, бо-гатое теплом и силой огня-света. Говорил мне Семенуха, [212] что ждет от Вас письма в ред<акцию>. Я читал гнусные строчки в «П<оследних> Н<овостях>» — ка-ак от них отдает конюшней сыскного отделения и — с чесноком прогорклым! Воню-чие же там паршивцы. Правда, и в «вырождении» не фиалки с ландышами, стойла мно-го, половика мно-го, сери всякой мно-го... что за уроды мы, что за незадачники! Мартышкин квартет в пивной и в публ<ичном> доме, тьфу. Но... хоть и маленькое, а на-до «возрождение», без него совсем могила. Предвижу мно-гое... предчувствую еще бо-льшее... и как ни черно в небе, а... солнце выйдет! И уже ария Сусанина слышится — «чуют правду».
Отпишите, когда уезжаете из града. Будет ударом, если встреча с Вами не состоится, отодвинется на неопределенное далекое...
Обнимаем и целуем Вас обоих, милые, да будьте благополучны, здравы, бо-гаты милостью Божией! До свиданья хочу сказать, верить, надеяться. Это была бы оздоровляющая поездка, во всех отношениях.
Крепко Ваш Ив. Шмелев.
272
И. А. Ильин — И. С. Шмелеву <9.VI.1936>
<Открытка>
Дорогой Иван Сергеевич!
Напрасно жду от Вас известий. Тревожусь и огорчаюсь! Мне нужно знать срок Вашего возм<ожного> приезда, чтобы устроить свои лекции выездные... В Риге все устроено, виза обеспечена. Если есть еще как<ие>-н<ибудь> затруднения — известите! Иначе не знаю, что и думать, и как поступать.
Ваш И.
1936. VI. 9.
<Адрес И. С. Шмелева:>
Mr. Iwane Chmelof
2. Bd. De la Republique
Boulogne (Seine)
Frankreich. France.
273
И. С. Шмелев — И. А. Ильину <10.VI.1936>
10. VI. 36.
Булонь на С<ене>
Дорогой, милый Иван Александрович,
Раз уж я выдвигаюсь — значит, что... будет перемен большой. Так мне на роду писано. 14-й год не выдвигался. А тут еще с зимы стало свербить в моих «подвалах», и я стал, как таракан... по-о-лзу. О сем прочтете в посл<едней> гл<аве> «Пут<ей> Неб<есных>» — там тоже Даринька моя поползла... Сегодня опять стал получать газету правильно, а то приходилось ездить за ней в Елис<ейские> Поля — вон куда-а! И Вы получите. Только один четверг 4-го не выходила.
А я вот к чему, вдогон понедельн<икову> п<ись>му. Был сегодня в казне и узнал, что нансена получу завтра-послезавтра, и пришла еще бумага — об этом же. Ныне отпущаеши. Следуя В<ашему> совету, побывал в ген<еральном> конс<ульстве>. Обнадежили, я все сказал, что мне скоро надо выезжать, дней через 12. Показал, кто я, человек неподозрительный, самостоятельный, прошусь на недельку — друзей повидать, себя показать, по Тиргартену погулять. Ведь зимой 22–23-го мы как очумелые ходили, пришибленные. Теперь тоже немножко как бы онемелые, но с опытом заграничной выдержки, культу-ры, равенства, братства, свобо-ды... — одно удовольствие. Выучился с носовым платком обращаться, а то ведь прямо Ванюха был, а теперь я свободный гражданин вселенной. И думаю: да как же это я только с одним светом в окошке сижу, когда кругом такое просвещение. Надо поехать, статья подходящая и... «слышится в этом нужда настоящая» — цитирую из Некрасова. Вот пальто хочу купить, где подешевле, в Риге, где же. Думаю от Пуары взять, что в Тампль... выворачивают там здорово. Спрашиваю Вас, какие сведения практич<еские> надо иметь, чтобы мне не обессилить себя. Могу ли взять несколько валюты? Увы — только не-сколько. Могу ли туземной, нашей? Еду в Латвию, до осени. Пожалуй, окунями буду там держаться, а в случае неустойки — ахну обратно в нашу теплую Булонь, где теперь чудесное хоровое пение, и мы, так сказать, под высокой рукой плялиталиата. Но высокая рука, см. физику Краевича, «о падении тела», — закон незыблемый. Но... может б<ыть> попробую ухитриться, чтобы меня пригласили в Лондон — читать в доме О<бщест>ва Рус<ских> Северян — есть и такие, дом стоил 4 мил. фр., а вот соберу ли чего в миллионном доме — ? Полечу на ероплане даже, лишь бы читнуть — и защеку. В-вот. Отсюда Вам все понятно. Георгий Евг<еньевич> обнадеживает. Да я не боюсь, я вроде с О<льгой> А<лександровной> — улитки, ссыхаюсь и рассыхаюсь. Только вот лекарства меня разоряют... чуть было не заболел, опять. Не писал Вам, а ка-ак напугался! Стало... позывать, с начала мая... Перекурил, работой передурил. Беру машинку. Скажите, что надо сделать, чтобы мою машинку не обложили при въезде? Ведь это мое орудие перепроизводства. Взять какую-нибудь грамотку, от кого? Посоветуйте, и я спрошу здесь. Ежели скрипач едет со скрипкой на гастроли, неужто пла-тить? Тогда не возьму. Но тогда как же, напрокат? Ладно, устроится. Если будет задержка, пришлю депешу, одно слово — затрудняюсь ехать, т. е. — надо поручиться, что ли, за меня. Но думаю, что затруднений не встретится, я подробно объяснил о себе в генер<альном> конс<ульстве>, что только на 8 дней, проездом, ибо еще к тому же и скидка на жел<езной> дор<оге> делается. И все-таки я же турист, т. е. полезный член общества, а не пенсионер нежелательный, объедать никого не собираюсь. Предполагаю выехать, если не будет задержек, 24-го, самое позднее 26-го. Пожалуйста, Вы много ездили, дайте благие указания практич<еского> свойства. Сколько могу марок взять — какие-то туристич<еские> есть? Ничего я не понимаю, ведь — все сиднем сидел.