животного, когда и как — сознание это превратилось в... разум двуногого... Тут — в элементарном и неумелом оказательстве [262] моем как бы... безобразные ро-ды... иного человека... но пока не... богочеловека. Но это все я уже — спустя — отыскиваю. И — ничего не сознаю. Что-то мне говорит, что может уясниться в дальнейшем... — ведь целая их жизнь впереди! Роман — ? — только начинает намекаться... Но у меня не станет силы — и не хватит времени — его продолжать и кончить. (Провинц<иальная> жизнь, Оптина, старцы, чу-де-са... и — сколько испытаний). — Я случайно только существую, я — там где-то, и — нигде. Я расколот, я только отголосок бывшего. Ско-лько неисполненного, вившегося по смутности моей, когда вспыхивало что-то — и не затеплилось даже. Это — может быть — там как-то завершится — вдруг, как полная внезапная картина на экране духа, уже готовая, — как чудо — для здешнего меня. Да, своим опытишком бреду, нащупывая, слагаю, коплю, — валерьяню себя, дух истерзанный. Плачу порой. Бегу от себя, — и некуда. О, больно... но пусть больно, должен болеть, истребиться болью-скорбью, — и за-служил, стало быть. Сим — живу. С Вашей тонко-духовной меры — я «очень прост», конечно, чую... я — суевер, язычник, сл<ишком> «в быту», а не в бытии... слишком упрощаю и «реализую» на грош, для приготовит<ельного> человеч<еского> класса. Но что делать! Все это, маленькое и слабенькое, детское такое... — там не может не пониматься, не может не проститься. И потому даже не лепет «козявки» человеческой — оттуда ласковость быть может: «ничего, амёбушка, пищи по-своему... тут меры нет, ни звука вашего, ни срока вашего, ни часа вашего... — тут — все внятно, все века-развека — мгновенье... все дали — все бесконечности ваши — вот!» Не поймешь, понятно, и ничего, потому что перед Здесь — все ваши Умы и Гении — равны... подсознанию микроба, стреканью электрона, сути фотона... но продолжай выть и плакать, стенать, молить... все твое учтено, как и не слышный никому микро-писк комарика, которому муха оторвала заднюю ножку на Яве миллион лет тому назад. И вот, я, как тульская молодуха неведомая, потерявшая ребеночка, молит Богородицу-Суса, [263] пошли мне его хоть во сне, Ванюшечкю мово... Неужели моленье ее менее услышано, чем возглас важный, с воздаянием рук, латинский восклик — Пия XI? Или — Данте-Петрарки, с придачей Франчески д’Ассизи и даже... молитвы Серафима Саровского?! Там — самую подоплеку берут... и все учтено. Я писал Вам, как Оля явилась мне во сне и сказала, что мне будет трудное, очень. Недавно, в отчаянии, плакал я на молитве и, ложась в постель, помыслил: если ты сегодня... ты же все знаешь... — если увижу тебя... — ты есть! Уже в сонности подумал — нет, не увижу ее... за все эти месяцы 1–2 раза, и то неясно, неопределимо-забыто. И — я ясно ее увидел. И, проснувшись, так легко ощутил, что — там все, все, и она — есть, и помнит меня, и в заботе и любви у ней я. Но — она там о-чень мудра, она все вняла, и там для нее — свои правила. И свои — ступени, и дисциплина. Там мудрость — в великой тайне, молчании. Так жил я в некой легкости недели две-три. Мог работать. Вчера, ложась, — Ивик пришел, спал на ее постельке, рядом. И я, ложась, снова в колебаньях, уже не веря, что получу «отсвет», «знак»… подумал: «тебе все понятно... и моя тоска, и шатанье, растерянность и сомненья... все понятно. Ты любишь меня, так любила... ведь это же не кончилось... твоя любовь была чуткая, тонкая, вся — жертва... я страдаю, что так мало ценил тебя... цветочков редко приносил... не радовал малостями... — малости-то как радуют! — и теперь — уже не могу вернуть утраченного, упущенного... слов ласковых, которых не сказал тебе... о, ты все знаешь... Ты нашла сына, да? ты ждешь меня? ты всегда видишь меня и мое... да? Дай же мне знать, как умеешь, как можно только тебе! ну, сделай...» И я плакал сердцем — и не верил, боялся верить. Ведь — заметьте — когда хочешь знамений... — не получаешь. Хочешь во сне увидеть, о-чень хочешь... — не видишь... И я, утомленный, уснул. И вот, сегодня же, среди ночи, я увидел себя, будто хожу где-то, и что-то мне неловко, чего-то ищу... и стеснительно, и тревожно мне... И вот — вдруг, будто я выхожу на луг... и вижу Оля, одета как на прогулку, и с ней какие-то две дамы... узнал — голландки наши, знакомые... пожилые девы, массивные такие, Рубенсовские... очень они скромные... и Оля моя так ясно глядит в лицо мне — это будто все в жизни, прежней, нет и мысли, что ее вернуться
оказательство — от глагола оказывать, оказать — изъявлять, обнаруживать, выказывать, показывать.
вернуться
Простонародное: «Богородицу-Иисуса».