Я счастл<ив> не только за себя — а главное — за родное.
Ваш Ив. Шмелев.
<Приписка:> Сегодня в Ил<люстрированной> Рос<сии> статья об «Основ<ах> худ<ожества>» М. К. — М. Карамз<иной>? № Илл<юстрированной> Рос<сии> 26-й, 26 июня 1937. Прилагаю.
309
И. С. Шмелев — И. А. Ильину <4.VIII.1937>
<Открытка>
4. VIII. 1937.
Дорогой Иван Александрович, сердце кракнуло-таки: слег я. Вот-вот, — в минувший четверг, — готовился отойти... уже тонул в волнах бесчувствия, — пока отсрочка. Все это — итог этих 14 страшных и непосильных месяцев. Последнее путешествие меня и выпило, и взвинтило. Теперь — срыв. Серд<ечная> слабость (расшир<ение> верхн<ей> части — желуд<очка>) и полное нервное истощение. За этот ужасн<ый> год я переработал сердцем. А ско-лько всего протащено через него за эти годы! Есть — с чего свалиться. Все собирался писать о В<ашей> кн<иге>. Но «несознаваемое» изнеможение отводило. Наконец, я за-ста-вил себя, напис<ал> ст<атью> «Книга о вечном» (напечат<ана> в Возр<ождении> от 23 июля). Уж не взыщите — что смог — сказал. И — свалился. Был все эти месяцы — один. Ныне — не было ни гроша, да вдр<уг> алтын! — дежурят 2 сестрицы милос<ердия> (дн<ем> и ночью) и навещает доктор. Велят еще лежать. Уже 8 дней лежу. Встану — слабость. Зовут в Милан на кон<ец> октября — Пушк<инский> день. М<ожет> б<ыть> удастся поехать. Умирать не страшно, а... томяще горько, когда не готов. А у меня еще не все закончено. Надо закон<чить> «Пути» и Л<ето> Госп<одне> — и все. За Пушк<ина> — спасибо. [289] Прекрасно. Вот, теперь снова читаю. Ведь лежу все 24 часа. Целую обоих Вас. Вы так и не ответили на мое письмо-запрос. Ну, я уже решил все.
Ваш Ив. Шмелев.
310
И. А. Ильин — И. С. Шмелеву <27.VIII.1937> [290]
Только что получил Вашу открыточку по почте, от которой я был в Эстонии долго оторван. Очень огорчен и встревожен Вашим сердечным припадком. Вам надо беречь себя! Отлежаться и не перенапрягаться! Гоните вон миланцев — эти использовыватели поистине малого стоят. Колония там маленькая, говорить не к кому, а поберечь Шмелева — им в голову не придет.
Очень досадно, что моя ответная открытка на июньский запрос Ваш не дошла к Вам. Я советовал Вам поступить по влечению сердца. Думаю, что не следует жить отшельником в обременительной квартире. Думаю, что если монастырь Вам удобен, то надо там взять и свить себе гнездо! И «дописывать» свое по вдохновению. Как жаль, что Вы не пишете, как именно Вы «решили все». Все это тревожит нас.
Мы с июля в Эстонии. Сейчас в Изборске, числа 8-го сент<ября> тронемся в обратный путь — пароходом. Пишите на Берлин: сюда перешлют. Или на: Estonia. Vana Irboska. Prof. Iljin.
Душевно Вас обнимаю и жду весточку.
27. VIII. 1937.
Ваш ИАИ.
Пришлите Ваш адрес!
311
И. С. Шмелев — И. А. Ильину <17.IХ.1937>
17. IX. 1937.
Вилла Ля Маравиглия, Шеман дэ
Горбио, Мантон, альп. Маритим.
Дорогой Иван Александрович,
Занесло меня на этот обезьяний «подбородок» — «ментон», Ментона! — и все мне здесь отвратно, и дивлюсь, с чего это Тютчев когда-то жалобно восклицал, как о потерянном рае — «О, это море!.. эта Ницца!… Как это все меня тревожит... Жизнь, как подстреленная птица, Подняться хочет и не может...»[291] Да, вся эта Ривьера — обезьяна, в сравн<ении> с Крымом. Проездом в ночных огнях видел капища: Ниццу, Монте-Карло... Не ведаю, как сюда попал. И — за-чем?! Приехали с Ивиком — 12-го, и вот третий день льет дождь, марево, — го-рево. Гнусный предбанник какой-то, липкое тело, дыхать нечем, и даже плюнуть некуда. Если бы не последний грош, — пошел бы в рулетку, рядом, и ссссорвал бы ее, чтобы меня потом на руках, бережно, перенесли в трэн-блэ [292] и доставили бы на недельку в Рим, Флоренцию... там бы я взглянул на «вековое» и... — домой. Но перехожу к действительности.
После изнурительного пути по Чехосл<овакии>, Карп<атской> Руси и проч., где мне пришлось 12 раз всячески выступать, вплоть до микро, громкоговорит<елей> и речи к народу с балкона — ! — в Ужгороде, я прибыл в Булонь свою, затомленный. С месяц я не мог строки написать, — претило, переутомлен б<ыл>
289
Имеется в виду торжественная речь, произнесенная И. А. Ильиным в Риге 9 февраля (27 января) 1937 г.
290
Автограф хранится в частном архиве Ивестиона Жантийома (Безансон, Франция). Копия письма любезно предоставлена для публикации Российским Фондом Культуры.