не получил ответа. Что это?!… Наконец, кратко, между строк, — при «ласков<ом> п<ись>ме», что книга передана куда-то. Не помню. Книга оказалась у какой-то девицы Беркгольц, оч<ень> шустрой и самоувер<енной>. Три раза, ноябрь, дек<абрь>, янв<арь> я получ<ил> от «Сегодня» по 100 лт. Писем от К<лимова> — каж<ется>, не было ни одного за месяцы по апрель. В апр<еле> — еще 100 лт., без моего напом<инания>. И — все. Пушк<инские> торж<ест>ва, я кипел, выступал, писал о П<ушкине>. Ездил в Чехию. Соф<ья> Тер<ентьевна> писала. В июле я умирал, да... это знают д<окто>ра. Спасло чудо. Отходили. Брос<ил> кварт<иру,> перебр<ался> к Карт<ашеву>. Уех<ал> в Ментону, чтобы ехать в Ит<алию>. Не мог, вернулся, заболел головокруж<ениями> — месяц лежал. За это вр<емя> узнал, что книга почему-то уж у Перова. [304] И шустр<ая> Беркг<ольц> развязно написала, что пока не могут издать, соберутся, обсудят — до осени отложат, т. е. 38 г. Я ей не ответил, а через З<еммерин>г потребовал вернуть книгу. Как бы Вы поступили на моем месте? На мое п<ись>мо С<офье> Т<ерентьев>не, мне писавшей, получил ее строки, м<ежду> проч<им>: «да, Вы правы, я думаю, что помимо болезни, Г<еоргий> Е<вгеньевич> Вам не писал потому, что его мучило, что он не мож<ет> Вам выслать денег» — т. е. я понял, что он их не имеет уже. Это благодаря Вашему заступничеству, что милый Зиле мне перевел на имя Карт<ашева> 145 лт. Я их мог получить только в конце декабря. Итого — 545 лт. Остается 287 плюс 85 эст<онских> кр<он>, свыше 400 лт. Приняв 60 лт. «комиссионных» за переводы и мелочь — я просил купить К<лимова> конф<ет> детям в школе лат на 10, и за пересылку мне книг, на К<лимове> висит долг. Свыше 300 лт. Между тем, я узнаю — из п<ись>ма З<еммеринг>, что на днях, на Татьян<инском> собр<ании> К<омите>та молодежи, когда поднялся вопрос, почему я взял книгу, от имени К<лимо>ва некто Микулин заявил — есть очевидцы! — что К<лимов> все уплатил Ш<меле>ву. А некто из студентов высказал, что потому Ш<мелев> взял книгу, что не получил от К<лимова> денег. Тьфу! Ложь, гадость. И из-за чего?! Виляя, очищая себя, К<лимов>, д<олжно> б<ыть>, заявил Зиле, что он выдал мне 5 англ. ф. в счет этих 832 и проч. — расписки. Ложь и ложь. И я написал Зиле: Клим<ов> мне накануне отъезда выдал 5 ф., а в утро отъезда, 3 окт<ября>, за четв<ерть> ч<аса> до отъезда вручил мне расписку на 832 лт. и проч. Видите, как облегчаются, отсчитываются! Да я бы все ему подарил, скажи он мне — нет, не осудите. Я ни разу ему не упомянул о долге, ни С<офье> Т<ерентьев>не, ни разу! Он сам терзался и, терзаясь, дошел до лжи. И отсюда навет на мое «юродство», «безответственность». Узнав, что Перов выдал З<еммеринг> рукопись, и она уже у меня, шустрая Б<еркголь>ц мне написала, что ее удивляет и т. д., что это же «Ваш дар», «мы считали ее нашей собственностью».. — ? Ну, уж на это наглое заявление — я не отозвался. Соб-ственность ?! Вон куда пошло! Они уже «авт<орские> права мои имеют»! Я им дарил «издание», я хотел прибавить ко всему, что отдал им, еще, книгу, не требуя за это ни-чего... они больше года протаскали книгу, — она никакой радости, очев<идно>, не вызвала, — и вот — «их собственность»! Как разыграли-то! И «долг уплачен», и книгу я у них «украл» — выходит так, ведь отобрал-то я их «собственность»! И я еще «юродивый» и «безответственный»! Я все на днях отписал Зиле, веря ему, и все объяснил и прос<ил> помочь мне избавиться от клевет и всего этого мусора грязного. А если К<лимов> не может — не надо мне, так и скажите. Кон-чено. «Съездил в Ригу»! До-ехали. Сегодня на п<ись>мо К<лимо>вой из Варш<авы> — написал — Господь со всем, пусть все будет забыто. Хочу покоя, мира. Пусть Г<еоргий> Е<вгеньевич> не мучается. Довольно. Да, еще... Зиле писал мне: некто вез мне в Пар<иж> эквивал<ент> 200 лат! Не нашел меня в П<ариже> и... уехал в Палестину. Чудесно. Мой адрес изв<естен> всем консьер<жам> — и на преж<ней> кв<артире>, и у Карт<ашева> — я был в Ментоне. Этот «некто» вместо того, чтобы увозить деньги в Пал<естину>, мог бы спокойно перевести мне по адр<есу>. Никто меня не спрашивал на кв<артире>, к<а>к мне сказали, и я начинаю думать, что м<ожет> б<ыть> этот «некто» тоже из области вымыслов и лжей. Во вс<яком> случ<ае> я тут ни при чем, и эт<от> «некто» должен же когда-нибудь обернуться в «кого-то»?! и дать отчет К<лимову>. К<лимов>, понятно, моей расписки в получении этих 200 лт. от «некто» не имеет. Зачем же публично от его имени г. Микулин обманывает, заявляя, что К<лимов> все уплатил?! В каком же свете меня-то представили: и лгун, и книгу «украл» у бедной молодежи!? Если бы не моя крайняя усталость, и не эта грязь, я потребовал бы суда чести. Но с кем тягаться? И потом... нельзя, ибо идет речь о деньгах... а об этом нельзя говорить там. А при «суде чести» вся Рига зазвонила бы... и было бы иным горько.