Все-таки, мой милый, давно пора начинать писать. Не браню Вас, так как Вы нездоровы. Читаете Вы много, отдаю Вам полную справедливость. А когда я Вас браню, извольте не обижаться, только этого не хватало бы. Все делается для Вашей пользы.
Писать Юроку, по-моему, совершенно бесполезно. Если он не ответил на то Ваше письмо, то не ответит и на это. Да и хотя бы ответил: его мнение не так интересно и Вам, и мне, - он не Рахманинов и не Горовиц.
А вот почему Вы не ответили, следуя, очевидно, примеру Юрока, на мое письмо от 3 октября? Это не слишком любезно. Или уже тогда были нездоровы?
Пожалуйста, тотчас сообщите мне о здоровье. И дайте же мне Ваш окончательный адрес, где Вы будете письма получать на следующий день после отправки из Ниццы. Вдруг будет что-то спешное.
Жду и рукописи. Хочу, наконец, узнать, как Вы пишете. Советую писать не в тетрадке, а на отдельных листах (повторяю, на одной стороне и с полями). Еще раз скажу: давно следует начать писать. По- моему для этой главы (без изучения партитур) недели или двух больше чем достаточно.
Скоро верно получите ответ Александровой. Каков-то он будет?
Думаю, что Вы можете сослаться на Юрока. Ведь это правда. Он слышал Вас и хвалил.
Шлю Вам самый сердечный привет. Кланяется и Татьяна Марковна. Привет мосье Олегу. Я и забыл или не знал, что на Сиври его комната.
Ваш М. Алданов
34. С. Постельников - М. Алданову
22.10.51
Paris
le 22-X-1951
Дорогой Марк Александрович,
Опять слишком быстро прошла за работой и «текущими делами» целая неделя. Хоть мама и пыталась заставить меня лечь на пару дней из-за простуды, но я категорически отказался от этой интермедии, и таким обр[азом] смог побывать нелишних два раза в библиотеке. В указанных Вами статьях о Ломакине (их в Р[усской] Ст[арине] три) ничего особенно интересного для статьи об оркестрах не нашел, там много о хоре и о Беспл[атной] муз[ыкальной] школе Балакирева - пригодится впоследствии. От В. А. Александровой ответа еще нет, но моя работа значительно подвинулась вперед. Уже давно я убедился в том, что, по моей программе, каждый очерк (в первой половине книги) охватывает иногда слишком обширный материал. Так, напр. 3-й очерк, с которого я начал: «Придворная музыка московских царей до Петра. Оркестры вельмож XVIII в. и Светская музыка при Петре, Анне и Елизавете. Первая итальянская опера и т. д.» будет одним из самых значительных и длинных. У меня подготовлен материал для первой части этого очерка (о моск[овских] царях), с которой я и начал писать. Но увидя, что работа затягивается, а Вы советовали начать с «оркестров», - я опять переключился на XVIII век. Пишу я, пока, с трудом, но вот уже 4-й день как пишу, продолжая, конечно, чтение: необходимо было прочесть всё, что имелось о вельможах XVIII в. у Финдейзена и т. д. Для меня - всегда главное - хорошо начать (первая страница потребовала несколько часов!). Поэтому я с самого начала отделываю стиль и слог, что конечно впоследствии делать не буду (отделывать нужно после), не правда ли? Простите, что так спешно ответил Вам в прошлом письме (из-за расписки и всякой спешки).
С начала этого месяца мне пришлось написать около тридцати писем и на некоторые я еще не смог ответить с 1-го октября. Что, конечно, не извинение в том, что касается переписки с Вами; на Ваше письмо от 3-го, я не хотел ответить под «настроением», т. к. был огорчен (я ведь очень обидчив) Вашим недовольством по поводу письма к Александровой.
Было также и то, что я, переждав несколько дней, надеялся послать Вам немного своего текста; было и то, что я уже себя плохо чувствовал: все вместе. Вопрос с комнатой еще не разрешен, а должен быть улажен до 1-го Nov.: или надо найти подходящего co-locataire’а[111], или отказываться. Кое-кого мне уже рекомендовали, к тому же я обратился в франц. консерваторию.
Окончательно решать что-либо сейчас очень трудно, не зная, как всё пойдет дальше, и это состояние очень мучительно. Если б я получил заказ на книгу, то мог бы отказаться теперь от комнаты, которую держу исключительно из-за рояля (у мамы не могу играть много), т. к. приходилось бы играть меньше.
На прошлой неделе приехал Олег; к сожалению, из-за сложных пограничных формальностей он не смог привезти свою пиш[ущую] машинку - это очень досадно. Его присутствие - для меня большая поддержка, до некоторой степени даже и материально. Пока появится возможность работать по своей профессии в Париже он будет работать в другой области. Он шлет Вам сердечный привет.
Кончаю, дорогой Марк Александрович, посылаю Вам сегодня первые страницы более или менее отделанными. Надеюсь, что смогу закончить главу об оркестрах в два дня и вышлю Вам в четверг. -