Летом, по случаю юбилея Гёте, у нас будет идти, три раза, полный «Фауст»; вот бы Вам приехать посмотреть! Кстати, мой артикль вышел в мае, в одной парижской Ревю (Nouvelle Revue Française de l’ élite[20]). Я был очень доволен этим «событием»! Здесь я еще не имею постоянной работы, но часто играю в эвритмических спектаклях[21], что можно рассматривать как приработок, но по швейцарским ценам это - не заработок. К тому же у нас трудности с продлением права на жительства. Хоть я и француз, но живу здесь по приглашению одного знакомого швейцарца уже год (приглашение, конечно, только на бумаге); такая формальность необходима при длительном пребывании, но продлевать бесконечно, таким образом, трудно. Так что, возможно, что скоро придется возвращаться восвояси. Тогда... Но тогда конец плодотворной работе!
Говорят, что я сделал еще успехи: часто (простите за нескромность!), когда я играю на спектаклях, вещи повторяются два раза: эвритмистки уверяют, что это из-за музыки, но думаю, это они нарочно так говорят, чтоб мне сделать удовольствие!
В октябре 49 будет столетие со дня смерти Шопена; вот уж посыпятся реситали «Шопэн»! И мне, грешному, придется злоупотреблять им! Уже готовлюсь «удивить мир» всякими «интегральными интерпретациями». Предлагаю Вам свои выдержки из критик; в конце - швейцарская.
Олег собирается навестить родителей в январе, но еще не уверен, его отец гостил здесь в конце сентября.
Не знаю, чем я заслужил, кроме моего нерадения к перу, Ваш столь холо[д]ный привет; однако же вполне понимаю, что нужно было и побранить!
Шлю Вам и Татьяне Марковне самый сердечный привет и покло[н]. О. П. тоже кланяется Вам. Ваш привет маме и Ю. О. Пе[редам], когда буду писать.
Искренне преданный и уважаю[щий] Вас Серж Постельников Адрес Моракса:
3. М. Алданов - С. Постельникову
17.12.48
Милый Серж.
Надеюсь, что Ваше пятинедельное нездоровье прошло. Очень Вас благодарю за сведения. Адрес Моргартена мне пригодился, - я сейчас же ему напишу. Что касается пьесы, то я за эти пять недель сдал ее агенту, который, впрочем, едва ли что-то сделает.
Мне были очень интересны статьи о Вас. Искренно Вас поздравляю, они чрезвычайно лестны. Надо ли их Вам вернуть? С еще большим интересом прочел Вашу собственную статью. Ее, я полагаю, возвращать не надо? Вы хорошо написали.
Если будете в наших местах, дайте все-таки о себе знать, т. е. зайдите. В Швейцарии я едва ли буду.
Вы напрасно думаете, что я руководился правилом «нужно и побранить». У меня такого рода правила никогда не было, я редко Вас вообще бранил и не думаю, чтобы когда-либо за много лет бранил Вас незаслуженно. По крайней мере Вы до сих пор на это не жаловались. Или же я не помню, чтобы жаловались. Помню, правда, что я раз, когда Вам было лет девятнадцать, прочел Вам долгую нотацию по просьбе (очень настойчивой) Вашей мамы, но Вы за нее меня благодарили и тогда, и позднее.
Еще раз очень Вас благодарю за исполнение моей просьбы. Надеюсь Вас увидеть во Франции. Пожалуйста, кланяйтесь О. П. Сердечно рад Вашим успехам. Вероятно, Вы только побываете в Франции и опять уедете в Дорнах, выполнив необходимые формальности? А где теперь мадемуазель Сиверс[22]? Она тоже мне не писала, но с ней я ведь был знаком только год и не близко. Знаю, что она вышла замуж и должна была уехать в Германию.
20
Вероятно, С. Постельников смешивает названия двух газет: «La Nouvelle Revue Francaise» и «La Revue Francaise de l’ élite», где он и опубликовался:
21
Эвритмия - исполнительское искусство, сочетающее в себе элементы танца, музыки, театра, декламации. Помимо эстетической функции, реализует также педагогическую и терапевтическую. Разработана Р. Штейнером.
22
Носители фамилии Сиверс многочисленны; может быть несколько подходящих кандидатур. Мария Яковлевна фон Сиверс (1867-1948), вдова Р. Штейнера, которая появляется в ответном письме С. Постельникова, переехала в Германию в самом начале XX в. и вряд ли могла быть знакома с М. Алдановым до эмиграции. Кроме того, их разница в возрасте делает невозможным обращение «мадемуазель». Младшая сестра фон Сиверс, Ольга Яковлевна, покинула Россию в 1912 году, что делает более вероятным ее знакомство с М. Алдановым. Детей ни одна из них не имела. Также в эмиграции можно отметить графиню Ольгу Васильевну Сиверс и ее пять дочерей, одна из которых, Варвара Григорьевна Резвая (Сиверс), жила в Каннах и в Париже.