Преданный Вам, искренне Ваш Сережа.
Я работаю много, почти каждый день хожу в библ. с 4 до 7, и еще по вечерам работаю у себя, но дело идет медленнее, чем я хотел бы!
42. С. Постельников - М. Алданову
06.12.51
Aut 33-33
Четверг
Дорогой Марк Александрович,
Очень был огорчен за Вас, узнав о кончине Вашего beau-frere’а[121]; большое несчастье для всей вашей семьи. Мы все очень присоединяемся к вашему горю.
Большое спасибо за возвращенные записки, очень порадовался Вашему мнению. Я сам еще не так уже доволен получившимся. За последние дни прибавилось еще три страницы, заканчивающие эпоху Петра.
Я очень рад известию, что Вы в Париже и я Вас повидаю.
Я почти совсем оправился от простуды, выйду сегодня вечером в первый раз. А так, всегда почти бываю у мамы, т. к. еще не хожу в библиотеку и работаю дома. Бываю, и часто, на 25 r. de Civry.
Итак, жду Ваших известий; встретимся, где Вы пожелаете, причем буду рад, если Вы придете к нам; если мы будем «работать», то мама нам не помешает, она уйдет в свою комнату.
Искренний и сердечный привет шлю Вам и Татьяне Марковне.
Любящий Вас, Ваш Серж.
43. С. Постельников - М. Алданову
09.12.51
Париж
Дорогой Марк Александрович,
После нашего последнего свидания, в пятницу, - у меня возобновилось сильное желание написать статью о Вас. Хотя Вы каждый раз, когда я поднимаю об этом разговор, и протестуете, так как у Вас нет и тени тщеславия и Вы не любите говорить о себе, - но я действительно хотел бы начать, не откладывая писать; поэтому я решил воспользоваться Вашим пребыванием в Париже и просить Вас, в самые ближайшие дни, нового свидания.
Вы не можете представить себе, как Вы меня глубоко порадовали Вашим приходом в пятницу, на мою «голубятню»; эти часы, проведенные с Вами за «работой» и в беседе останутся на всю жизнь врезанными в мою память еще сильнее, чем все предыдущие. За это я хочу Вам, не дожидаясь новой встречи, выразить особенную благодарность сегодня же.
Последними вечерами я до позднего часа зачитываюсь «Началом конца»; поразительно, как Вы несколькими штрихами мастерски рисуете не столько внешний облик, сколько внутреннее содержание Ваших персонажей, и это часто в самых неожиданных для читателя деталях; у Пруста эти детали иногда бывают слишком обильны и не доставляют читателю свободы дополнить то или иное собственным воображением: они навязчивы. У Вас - подробности никогда не изложены, они «схвачены» Вами с проницательностью психолога человеческой души и не отягощают общего движения рассказа; безупречностью формы соединяются с глубиной
Мне бы очень хотелось прочесть «Истоки» и les cinq volumes d’essais[122], о которых говорил Laffont[123], но я никогда не добираюсь до русских библиотек! Не мог ли бы мне одолжить «Истоки» Ваш племянник? Я бы ему был очень благодарен.
Я был бы очень рад, дорогой Марк Александрович, если б Вы смогли опять запросто прийти на «голубятню», как в прошлый раз. Жду с нетерпением; я ухожу в библиотеку не раньше 3-х часов, но лучше позвонить по тел. AUT 33-33, чтобы Вы зря не поднимались.
Искренне и глубоко привязанный к Вам
Любящий Вас, Ваш Сергей Постельников.
44. С. Постельников - М. Алданову
13.01.52
Paris
le 13 Janvier 1952
Дорогой Марк Александрович,
Простите, что долго не писал к Вам. Большое спасибо за Вашу открыточку к праздникам; я надеюсь, что и моя, посланная к Рождеству, дошла своевременно.
Первого января я начал писать главу о придворной музыке у московских царей (до XVIII в.), работая целыми днями, очень много, часто засиживался до ночи.
Мы виделись с Вами в последний раз 17 декабря и читали тогда главу о музыке при Петре, Анне и Елизавете: она была написана еще начерно и оставалось ее дополнить. Для этого, до конца декабря, мне пришлось ходить каждый день в Bibl. Nationale (я взял годовую карточку), т. к. мне оставалось просмотреть 2 очень важные книги, недавно вышедшие на франц. языке в Швейцарии: «Annales de la musique en Russie au XVIII s.» [124] и «Œuvres joués en Russie durant le XVIII s.» [125] Aloys R. Mooser’а. Это огромный труд, с которым было необходимо ознакомиться; и Вы мне говорили не раз, что нельзя ограничиваться источниками, которыми я располагал, да и я увидел, что этого было недостаточно. Что касается новой главы - в ней уже меньше сухости. Мне кажется, что небольшое историческое отступление нелишне ввиду немногочисленности имеющихся чисто музыкальных событий, относящихся к «светской музыке» XV, XVI и XVII-х веков, - тем более, что попытался осветить эту эпоху не только с внешней стороны и найти более индивидуальный подход к ней.
121
Деверя
122
Пять томов сочинений (фр.). Неизвестно, о каких томах идет речь. В издательстве Robert Laffront был издан лишь один роман, La Commencement de la Fin (Начало конца), 1948.
124
125