С. Т. Аксаков будет на днях писать к тебе, Шевырев тоже; Хомяков и Свербеев тебе кланяются – все мы зовем тебя в Москву; полно тебе кочевать в странах не русских и не православных. Пора тебе домой, и если ты боишься борея, то ведь русская земля не клином сошлась; от Черного моря до Белого много климатов, выбирай любой и живи со своими…
Прощай покуда. Поправляйся же. Я буду писать к тебе еще чаще.
Твой Н. Языков.
Мая 10 дня 1845
Языков Н. М. – Гоголю, 12 июня 1845
12 июня 1845 г. Москва [1930]
Отвечаю на твое письмо от июня 5 дня[1931]. Если бы я записывал все, что я передумал о самом себе и о моей болезни, положим, хоть в одно полугодие многолетнего и непрестанного жития моего с нею, у меня недостало бы денег на бумагу. Мнительность – растение, растущее неимоверно быстро: оно разом развивается в огромное мачтовое дерево; наше воображение пользуется им так же быстро: тотчас строит из него и оснащивает корабль, сажает нас в этот корабль, спускает его на бурное море, и мы несемся черт знает куда. Кроме всего этого, ты, мой любезнейший, повторяю тебе, дышишь немецким воздухом, живешь между немцами, движешься на немецкой земле, среди чужого языка!
Жду приезда Смирновой в Москву, познакомлюсь с нею непременно и обещаюсь тебе воспеть ее: я давно уже жажду узнать ее лично, я о ней много слышал разных воспетий, но я держусь слов, сказанных не помню каким летописцем: «Не всякому слуху веруйте, но испытуйте духи: есть бо дух божий и дух льстечь!»[1932]
Что ты делаешь в Гомбурге[1933]? Гаштейн, по моему соображению, поможет тебе, только не забудь там устроить себе здоровую и сытную пищу. Гаштейнские воды, правда, укрепляют, но гаштейнская пища – самая слабительная: помнишь?! Вспомни штраубингеровскую говядину, телятину и особенно его супы, и особенно субботний!!
Вспомни и гр. Апр<аксина?> – как, бывало, вылетал он после обеда за общим столом на площадку перед моим окном, распаленный, грозный, браня встречному и поперечному обед, его не удовлетворявший, и в самом деле обед подлейший!
Путешествие А. Норова в Иерусалим я уже отдал Аксаковым, которые имеют с кем переслать его к тебе: оно мне очень понравилось: это не муравьевское[1934]! Книга дельная, ученая и необходимая всякому паломнику. Слышно, что Погодин не переменил своего намерения побывать в Святой земле, но я еще не говорил с ним об этом; уведомлю тебя, когда и как он решился.
Будь же здоров.
Твой Н. Языков.
Июня 12 дня 1845. Москва.
Языков Н. М. – Гоголю, июнь – первая половина июля 1845
Июнь – первая половина июля 1845 г. Москва [1935]
Где ты, милый? Что с тобою?!
Я давно уже не получал от тебя ни строчки; полагаю, что это время твоего ко мне неписания – время переезда твоего из Франкфурта в Гаштейн[1936]. Я надеюсь, что Гаштейн поправит твои нервы и освежит все твое бренное тело, и ты снова прибодришься духом и пойдешь твердо и весело по той дороге, на которой все мы и все наши сердечно желаем тебя видеть!! У нас теперь о тебе слухов мало, и те слабые. А. И. Тургенев видел тебя мельком. Аржевитинов не застал тебя во Франкфурте, Заикин видел тебя еще в Париже[1937], а Мельгунова я еще <не> видал. Он возвратился в Москву и, как слышно, молодец-молодцом, процвел телом от водного лечения и расцвел душою, женившись на красавице.
Моя свояченица Ел. П. Языкова, которую ты знаешь, едет в Гаштейн еще в августе; итак, она едва ли найдет тебя там[1938], но я все-таки пошлю тебе с нею что-нибудь.
Я прочел роман Кулиша «Михайло Чарнышенко»[1939]: скука и тоска! Не знаю, о каких отрывках его говоришь ты; где ты читал их?[1940]
Мельгунов сказывает, что у Василия Андреевича уже готовы 12 песен «Одиссеи». Каково действует наш парнасский старейшина? А мы что делаем? О, если бы во всех в нас была хоть десятая часть его славной доблести!
Вышли, одною книжкою, 5-й и 6-й №№ «Москвитянина». Напрасно восклицал Погодин, что журнал его воскрес: книжка тощая, слабая, еле дышит и говорит много вздору! Погодинскому редакторству сильно вредит нелюбовь к нему молодого поколения московских книжников и литераторов; не знаю, праведна ли эта нелюбовь, но она ясна, как свет божий: все наши юноши решительно отступились от «Москвитянина» с тех пор, как И. Киреевский его оставил, а под редакцию Киреевского шли они ходко и весело, как жених на брак. Панов – юноша тебе знакомый, и дельный, и благонадежный, собирает альманах[1941]; не знаю, удастся ли и эта попытка дать сборное место жаждущим движения… Посылаю тебе письмо Н. Н. Шереметевой. Хомяковы, Свербеевы, Елагины и все мы желаем тебе здоровья и бодрости духа.
Прощай покуда.
Твой Н. Языков.
Аксаковы переехали в деревню близ Троицкой лавры и занимаются ужением рыбы; у них цветет благоденствие и сладчайшая деревенская жизнь.
Языков Н. М. – Гоголю, 21 ноября 1845
21 ноября 1845 г. Москва [1942]
Из твоего письма[1943] вижу я, что ты, мой любезнейший, не получил двух писем, пущенных мною к тебе в Рим. Слава, громкая слава Присницу, что он восстановил, освежил, прибодрил и освежил бренное тело твое. Верь ты после этого нашим знаменитостям медицины![1944] Не только нашим, но и всяким, сколько их ни есть. – Больвера также холодная вода выправила.
Смирнова была в Москве несколько дней, виделась с Аксаковыми, которые, конечно, уже писали тебе об этом достопамятном их свидании[1945]. Александра Осиповна, как слышно, хотела уговорить Константина Аксакова перестать носить русскую рубашку и зипун (костюм, в коем с некоторого времени этот доблий юноша является везде и всюду), но не тут-то было – не на такого попала.
В Калуге служит в губернском правлении Иван Аксаков – юноша с большим талантом: вытребуй от Сергея Тимофеевича стихов его. Теперь в Риме, как и во всей Италии, русских, я думаю, битком набито. Пребывание императрицы в Палермо просто эпоха в новейшей истории всей Италии. Государя ждут сюда в январе; но это ведь слухи неофициальные.
Кн. Волконский, сын Зинеиды, издал в Москве книгу «Рим и Италия»; я начал читать ее: что-то вроде смеси, всякой всячины, того-сего. Шевырев приготовляет к печати свои лекции о истории русской литературы. Погодин печатает свое похвальное слово Карамзину – то, которое сказал он в Симбирске при объявлении памятника, при громе рукоплесканий всего симбирского дворянства![1946]
«Москвитянин» на будущий 1845 <год> пойдет по-прежнему: нового журнала не предвидится. Хомяковы еще в деревне. Свербеевы тебе кланяются. Будь здоров.
Твой Н. Языков.
Ноября 21 дня 1845
Гоголь – Языкову Н. М., 27 декабря 1845 (8 января 1846)
27 декабря 1845 г. (8 января 1846 г.) Рим [1947]
Генвар. 8. Рим.
Два письма твои в Рим (одно без числа[1948], другое от ноября 21) я получил; благодарю за них, за участие и за некоторые известия, хотя их и немного. Я порадовался тому, что Шевырев приготовляет к печати свои лекции, которых я жду с нетерпением, и что у Аксакова Ивана есть талант. Я писал к отцу, чтобы прислал мне его стихов[1949], напомни и ты или лучше пришли сам: я думаю, работа будет небольшая приказать уписать мелким шрифтом на листе почтовой бумаги все. Известие о переводе «Мертвых душ» на немецкий язык[1950] мне было неприятно. Кроме того, что мне вообще не хотелось бы, чтобы обо мне что-нибудь знали до времени европейцы, этому сочинению неприлично являться в переводе ни в каком случае до времени его окончания, и я бы не хотел, чтобы иностранцы впали в такую глупую ошибку, в какую впала большая часть моих соотечествен<ников>, принявшая «Мертвые души» за портрет России. Если тебе попадется в руки этот перевод, напиши, каков он и что такое выходит по-немецки. Я думаю, просто ни то ни се. Если случится также читать какую-нибудь рецензию в немецких журналах или просто отзыв обо мне, напиши мне также. Я уже читал кое-что на французском о повестях в «Revue de Deux mondes» и в «Des Débats»[1951]. Это еще ничего. Оно канет в Лету вместе с объявлениями газетными о пилюлях и о новоизобретенной помаде красить волоса, и больше не будет о том и речи. Но в Германии распространяемые литературные толки долговечней, и потому я бы хотел следовать за всем, что обо мне там ни говорится. О римских новостях не знаю, что тебе написать; меня по крайней мере они не интересуют. Самое важное из происшествий был приезд нашего царя[1952]. Я полюбовался им только издали и помолился в душе за него. Да поможет ему бог устроить все к лучшему на Руси нашей! Здоровье мое вначале было поправилось значительно, теперь расклеивается вновь; я зябну до такой степени, что не нахожу средств согреваться. Сначала было я прибегал к беготне, которая мне помогала; но теперь ноги начинают болеть и отказываться. Но да будет во всем божья воля! Жду от него одного только помощи, его одного только средства действительны и могут излечить меня. Ему же поручаю и тебя. Да устроит он все в нас ими же весть судьбами и обратит все недуги наши в добро, для которого, верно, и вызваны они в нас! А ты напиши мне подробно и обстоятельно все твои нынешние припадки, мне это нужно. Затем обнимаю, прощай.
1931
«<…> болезнь моя сурьезна, только одно чудо божие может спасти», – писал в нем Гоголь (Акад., XII, с. 492), действительно испытывавший в то время полный упадок сил.
1932
Из Летописи Сибирской, содержащей повествование о взятии Сибирской земли русскими при царе Иоанне Васильевиче Грозном, с кратким изложением предшествующих оному событий. СПб., 1821.
1933
Письмо Гоголя Языкову от 23 апреля (5 мая) отправлено из Гомбурга – курорта близ Франкфурта, где писатель лечился на водах.
1934
«Путешествие ко святым местам в 1830 году» (СПб., 1832) А. Н. Муравьева. По воспоминаниям Ф. В. Чижова, Гоголь «отзывался об нем резко, не признавал в нем решительно никаких достоинств и находил в нем отсутствие языка», чему Н. М. Языков давал следующее объяснение: «Муравьева терпеть не мог Пушкин. Ну а чего не любил Пушкин, то у Гоголя делается уже заповедною и едва ли только не ненавистью» (Г. в восп., с. 226).
1938
Эта встреча действительно не состоялась, поскольку Гоголь вместо Гаштейна направился для лечения в Греффенберг.
1939
Михайло Чарнышенко, или Малороссия восемьдесят лет назад. Соч. П. Кулеша. Ч. 1–3. Киев, 1843. Хвалебная рецензия на роман, принадлежавшая С. П. Шевыреву, напечатана в седьмом номере «Москвитянина» за 1843 г.
1941
«Московский литературный и ученый сборник на 1846 год», объединивший писателей славянофильской ориентации.
1943
От 18 (30) октября 1845 г. (Акад., XII, № 305). В этом письме Гоголь извещал Языкова о своем приезде в Рим.
1944
Удачному лечению в Грефенберге по методу доктора Присница предшествовали консультации Гоголя в Галле и Дрездене у тогдашних медицинских знаменитостей, а также лечение в Карлсбаде, ухудшившее состояние писателя.
1946
Памятник Н. М. Карамзину на его родине в Симбирске был открыт 23 августа 1845 г. По приглашению симбирского дворянства Погодин прочел в день открытия историческое «Похвальное слово Карамзину…», изданное в конце 1845 г. в Москве.
1950
Перевод «Мертвых душ» на немецкий язык, выполненный Ф. Лебенштейном, вышел в Лейпциге в 1846 г. «Знаешь ли ты, – извещал автора Языков, – что твои «Мертвые души» переведены на немецкий и что твое имя переделано переводчиком из Гоголя в Гогеля; уж не думает ли немец, что ты тоже немец» (РС, 1896, № 12, с. 640).
1951
В 1845 г. в Париже были изданы повести Гоголя «Тарас Бульба», «Записки сумасшедшего», «Коляска», «Вий», «Старосветские помещики», переведенные Луи Виардо с помощью И. С. Тургенева. В связи с этим в журнале «Revue de Deux mondes» (1845, № 12) появилась обстоятельная хвалебная статья известного критика Ш. Сент-Бёва, лестный отзыв заключала и анонимная рецензия в «Journal des Débats» (1845, № 16).