Будь здорова и счастлива.
Что есть у тебя из моих вещей (шуба, книжки, письма), сложи в мешок — я приеду как-либо (позвонив предварительно) и возьму.
Лене я не пишу отдельно — за три года я не имел возможности поговорить с ней по душам. Поэтому и сейчас мне нечего ей сказать.
Е.В. Шаламова — В.Т. Шаламову
VIII. 1956 г.
Очень трудно начать и вообще писать такое письмо, я даже не знаю, пошлю ли я его, потому что твердо уверена, что это ни к чему хорошему не приведет. Хотелось с кем-нибудь поделиться этими мыслями. Они созревали уже давно и только никак не могли оформиться в фразы. Да и сейчас они не оформились для разговора, но для письма — да. Именно поэтому так и не состоялось между нами разговора. Да он и ни к чему бы не привел.
Раньше мне жизнь представлялась легкой, спокойной, веселой. Постепенно я стала понимать, что это не так, что счастливых минут гораздо меньше, чем грустных, а людей отзывчивых и добрых меньше, чем плохих. И вот тут установилось совершенно твердое убеждение: чем хуже человеку, чем труднее ему живется, чем в менее человеческих условиях он живет, тем трепетнее он оберегает хорошее и светлое — пусть это воспоминания или встречающиеся люди. Все хорошее так надолго остается в памяти, все хорошее, что сделали тебе люди, и хочется, чтоб этим людям жизнь отплатила втройне добром, и как бываешь рад, когда в это добро вкладывается и твоя лепта.
После последних событий в жизни окружающих меня людей я стала в этом сомневаться. Хочу объяснить, в чем дело.
Когда в школе я писала сочинение «Мой любимый герой» — я писала о маме, когда читала «Русских женщин» — я думала о ней, когда с товарищами по институту искали образец человека, образец преданности, человеколюбия — все сходились на том, что это моя мама.
23 года своей жизни, ну пусть 13, даже 10 лет я сознательно вижу, что такой Человек, как мама всю жизнь с 27 лет, т. е. с самого расцвета, проводит в страданиях, лишениях. За что? Мама, которая всех и везде поражала своей честностью и искренностью, вынуждена что-то скрывать, даже говорить неправду. За что?
Чтоб избежать волнения вашей жены (простите, не знаю ее имени и отчества), хочу заранее сказать, что целью моего письма не является сравнение ее с мамой. И ни в коей мере я не хочу касаться вашей семейной жизни. Я очень рада, искренне рада (и мама тоже) за вас обоих и за мальчика, и дай Бог, чтобы все было у вас хорошо. Речь будет о другом.
За что?
А за то, что мама всю себя без остатка отдала людям, каждый ее шаг, поступок — это для кого-нибудь и совсем ничего для себя. Я знала людей даже не очень хороших, которые всегда хотели маме сделать приятное. Вернее, я не знаю ни одного человека (о людях-зверях я не говорю), которые бы к маме плохо относились. Все мои друзья, подруги всегда стараются маме оказать какой-нибудь знак внимания. Что я слышала в детстве об отце? Я говорю в детстве, имея в виду то время, когда у меня в душе складывался образ отца. Ни одного равнодушного слова о вас. Мне советовали читать ваши стихи и рассказы, мне рассказывали случаи из вашей жизни. Наконец, мне казалось, что самый хороший отец — это мой. И мне дико и порой страшно и непонятно видеть, что этот хороший человек — единственный из маминых знакомых (пусть даже так) совершенно забыл то хорошее, что мама для него сделала, совсем никак не хочет ей за это отплатить. Вы — один такой, понимаете, насколько неверно и мелко ваше поведение? Ошибаетесь вы, потому что вы один.
Еще раз тысячу извинений прошу у вашей жены и еще вношу разъяснение: я ничуть не хочу винить вас или маму в том, что вы развелись, вас в том, что вы женились. В этом виновата жизнь. Я так смело говорю, потому что уже несколько лет об этом думаю и считаю, что имею право на то, чтобы сказать.
Но ведь поймите вы оба, что у мамы в жизни не осталось ничего. Я стараюсь по возможности скрасить ей жизнь. И самые светлые минуты бывают у нее, когда она видит, что люди ей на добро отвечают тем же.
Не смейте маму жалеть. Не для того совсем я пишу. Мама сильный духом человек, ей ваша жалость не нужна. Я пишу для того, чтобы спросить, неужели вы забыли такие даты: 1 января, 8 марта, 10 марта, 13 апреля, 27 мая?
Неужели к Новому году вы не можете послать телеграмму по сниженному тарифу людям, которые это заслужили по отношению к вам? Вы скажете — какая глупость! Дело не в деньгах! Так в чем же? Неужели в мещанском мировоззрении на бывших жен (неудобно, жена будет ревновать и т. д.). Этого я не думаю. Мне кажется, что ваша жена могла вам только подсказать такой шаг, но никак не препятствовать ему. Ну пусть маме вы не хотели доставить несколько приятных минут. Ну а Маше, а Марии Иосифовне, а дяде Сереже из Калинина, которые столько для вас сделали в тяжелые для вас дни, а тете Гале Сорохтиной вы хоть пишете? А вы знаете, что умерла тетя Катя[47] в Сухуми? Эх! Сколько таких «а вы…» можно сказать.
И так поступаете вы, человек, столько переживший, человек, которого жизнь так жестоко учила ценить добро и отличать его от зла.
Я хочу, чтобы вы знали, что ни один из перечисленных мною людей никогда со мной обо всем этом не говорил. И если бы мама знала, что я пишу вам такое письмо, она, наверняка, запретила бы его посылать и даже думать так.
Но, к сожалению, я уже достаточно взрослый человек для того, чтобы остро чувствовать все это.
Я пишу, конечно, не для того, чтоб вы моментально всем разослали телеграммы или хотя бы открытки. Впрочем, я уверена, что этого никогда не случится. А ведь у Маши (это мамина сестра) даже есть телефон, это просто 15 копеек. Трудно все это понять. И больно, что с такой бесчувственностью я столкнулась именно в вашем лице. Нам-то уж не пишите, мы переехали. Кстати только поэтому и узнали ваш новый адрес: мама вынуждена была доказывать представителю райисполкома, что она живет в Москве не только с 46 года и что у ее мужа нет для нее площади. И в домоуправлении (Гоголевский, 19, кажется, так?) им сказали, что вы получили квартиру на Хорошевском шоссе. Очень хорошо, мы очень рады за вас. Вы, по-видимому, получили это за все пережитое? А не пришло ли вам в голову, что 10 лет этих переживаний мама делила с вами наравне, а остальные 7 или 8 лет душой за вас изболелась, живя в кибитке и бараке. И как она страдала, что не могла вам уже тут в Москве создать уюта и семейного счастья?! И вашей женитьбе она была искренне рада, была рада, что вы встретили человека, с которым вам хорошо! Эх! Да что вам объяснять?!
Очень прошу прощения у вашей жены, если ей это письмо доставило несколько неприятных минут. Но ведь она человек, говорят, простой и добрый и много переживший, она должна понять меня, как дочь.
Если у вас хватит терпения, дочитать это до конца, то пусть вы не сомневаетесь, что мама ничего об этом не знает. Она живет спокойной счастливой жизнью, мы со Стасиком стараемся, чтоб она была счастлива. И мне только жаль, что ее светлая, чистая жизнь не у всех, ее знающих, вызывает чувства уважения и благодарности.
Лена Шаламова-Янушевская.
Г. Т. Сорохтина — В.Т. Шаламову
Дорогой мой Варлушенька!
Извини меня, так долго не могла собраться написать тебе. Все что-то никак не налажусь с заботами, день мелькает за днем, думаешь сделать надо вот это, это и это, разбрасываешься по мелочи, а на большое уже и сил не хватает. Жизнь-то ведь какая — никчемная, неинтересная, все только о куске, «кушать хочу» — это Вовка как придет первым делом, значит, ему мало всего. Да жизнь наша шиворот-навыворот! Никак никто не наладит, ведь хорошо сидеть у больших кусков, зачем думать о людишках. Не убили бы Колю, может, и мне бы было легче на душе и в жизни. Все хорошие годы прошли в каких-то исканиях лучшего. Сколько лет и все не наладят, до сих пор не имеешь возможности жить нормально, иметь всегда 100 гр. масла для ребенка. Ведь не всякий способен красть, спекулировать и обманывать.
Дорогой мой, как жаль, если вы не приедете нынче, все же отдохнуть на море хорошо. Я очень счастлива и довольна была приезду Лены. Мы с ней жили хорошо. Она умная девушка и простая без всяких вертихвостов. Я рада если она когда-нибудь, если сможет, приедет опять. Вова тоже очень ее полюбил и всем говорит про: «Это же Лена (сейчас живет тоже моей подруги дочка, но она целый день занята своей наружностью и глажением платьев, учится на 3-м курсе инст-та иностран. язык.), она не будет два часа стоять перед зеркалом, когда надо идти» — это он говорит Светлане, собираются в город. Но девчонка тоже неплохая, много читает, развитая.