Теперь надлежит, чтобы этот сын[147], возрадовавшись этим известиям, считал покровительство ра’ийатам в числе необходимых [дел] и чтобы в благодарность за то, что день ото дня счастье мое увеличивается и умножается, не был [бы] невнимателен к положению обиженных и оскорбленных.
Да будет мир над первыми последователями!
Написано в ша’бане 690 г. [х. — сентябре—октябре 1291 г. н.э.], в городе Султанийа{53}.
№ 8
ПИСЬМО К НАИБАМ КАШАНА ОТНОСИТЕЛЬНО ПОСТОЯННОЙ ПЕНСИИ{54} СЕЙИДУ АФЗАЛ АД-ДИНУ
Да ведают наибы Кашана, что в настоящее время сейид Афзал ад-Дин Мас’уд — да продлит Аллах его сейидство и да будут успешны его намерения и стремления! — прибыл в Главную Орду и доложил: из-за величины семейства |л. 11а| и ничтожности состояния не очищено место, где я питаюсь, и недостаточно [у меня] сил для того, чтобы заработать средства к существованию. |стр. 19| Я не получаю дождя [милости] ни из какого облака и не извлекаю блага ни из одного моря. Поскольку управление людьми и бразды [правления] жителями мира находятся в вашем владении и в вашей власти, я изложил лишь одно из ста и немногое из многого о положении этого несчастного и истории этого обиженного.
Согласно усиленной просьбе этого почтенного, который является основой квинтэссенции человеческого рода и наиболее знатным и родовитым [среди] населения мира, [и поскольку] великодушию великих везиров и знаменитых эмиров не подобает, чтобы во время их правления великие сейиды и благородные [и] почитаемые [люди] были опечалены бедностью и лишениями, последовал наш величайший приказ, чтобы ежегодно из налоговых [сумм] Кашана [сейиду Афзал ад-Дину] вручалось две тысячи золотых динаров. И пусть не требуют каждый год нового указа и сделают так, чтобы [к нам] возвратилась благодарность.
Занявшись из-за полного успокоения служением богу — да возвеличится дело его и да усилится власть его! — во время моления он помянет нас добрыми молитвами, и пусть [тем самым] для нас будут достигнуты постоянные моления и вечные похвалы. Несомненно, что ни у одного живого существа ни из тюрок, ни из таджиков, ни далеких, ни близких, не будет силы для изменения и простора для переделки нашего приказа.
Надлежит, чтобы этот подарок ему считали постоянной пенсией и вечным даром. «А кто изменит это после того, как слышал, то грех будет только на тех, которые изменяют это. Поистине, Аллах — слышащий, знающий»[148]. И да будет проклят всеми — Аллахом, его ангелами и |л. 11б| людьми — тот, кто будет стремиться его отменить.
Пусть все поступают согласно этому и когда [представленный им документ] будет украшен знаком нашей ал-тамги{55} — верьте. Мир вам!
№ 9
ПИСЬМО К СЫНУ, ЭМИРУ МАХМУДУ, ХАКИМУ КЕРМАНА, С ПРЕДПИСАНИЕМ НАСЕЛЕНИЮ КЕРМАНА
Пусть знает дорогой и почитаемый сын Махмуд — да продлит Аллах его жизнь! — что со времен падишаха Газана — да осветит Аллах могилу его! — город Керман находится в зависимости от нас. И уже некоторое время, как и население, и ра'ийаты, и поселившиеся там, и знатные, и большинство |стр. 20| знаменитых [людей] той стороны носят на челе знак служения нам, на шее — ожерелье наших милостей, а на языке [у них] — благодарность за наши добрые дела. С нашей же стороны доброта заботливости и попечения о них не достигают той степени и [того] размера, каковы они в пределах [наших] дум и в средоточии [нашего] понимания. В настоящее время, как слышно, по причине дороговизны съестных припасов и недостатка зерна они стали слабыми, подобно волосу, и тонкими, подобно тростинке, обратились в слушателей слова: «[Да поклоняются Господу сего дома], питающему их [во время] голода»[149], превратились в тонущих в море скудости и горящих в огне нужды, а [испытываемые] ими трудности достигли крайней степени и [самой] высокой ступени. В этом смысле [еще не] доходило до меня столько тоски и печали, подобных [размерами] горе, чтобы описание их вмещалось [лишь] на страницах небес и на листах равнины.
Обязанность [состоит в том], чтобы открыть двери наших амбаров и хранилищ{56} дехкан и знати, которые существуют в Кермане и его вилайете, и назначить проворных нукеров, украшенных нарядом справедливости, дабы из [таких] вилайетов Кермана, как Бам, |л. 12а| Хабис и другие, они доставили бы грузы зерна и съестных припасов и продавали бы зерно по прежним ценам.